Прямо концлагерь какой-то. И как ты это терпела?
Видишь ли, многие вещи воспринимаются очень по-разному до и после ухода из секты.
Пока ты там, ты веришь, что Учитель свят. Что бы он ни вытворял и как тебя ни унижал, всё делает ради добра тебя, никчёмного и неправильного, отечески исправляет. Ты любишь его как отца и наставника несмотря ни на что. Как в романе Оруэлла «1984», помнишь? Когда главный герой после всех издевательств вновь видит того, кто его сюда поместил и кто руководил пытками, и когда тот гладит его по голове, Уинстон вдруг испытывает к нему уважение и благодарность?
Да, кажется, припоминаю Читал когда-то давно. Слушай, я тоже слабый. Хотя я не был в секте, но я такой же, как и ты, сломанный. Так что нам, родственным душам, нужно держаться поближе друг к другу.
Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ты сломанный?
Помнишь, я рассказывал, что у меня был напарник, Кортик? Но я тебе не говорил, как он погиб. В общем, отправились мы в очередную авантюру, в развалины Агро-Комплекса. И там наткнулись на толпу оживших мертвецов. Обычно они довольно вялые, а эти попались какие-то больно шустрые и агрессивные. Видимо, совсем ещё свежие. И их оказалось ОЧЕНЬ много, не меньше полусотни точно. У некоторых было оружие.
И так получилось, что моего напарника зацепило шальной пулей. Это как, знаешь, говорят, мол, и незаряженное ружьё один раз в году само стреляет. Также и овощ один раз в году может случайно в кого-нибудь попасть. Так вот, Кортик оказался «везунчиком» и «выиграл» в эту «лотерею». В общем, его ранило в ногу, не насмерть. И я его сначала тащил на себе.
Но нам от них было не оторваться. Мертвяки всё равно нагоняли. А он взмолился: «Ярый, говорит, дружище! Не бросай меня тут, пожалуйста, на растерзание этим тварям! Я не хочу так умирать». А кадавры всё ближе и ближе. И Кортик просит: «Ну или хотя бы пристрели меня, чтоб не мучился, а сам сматывайся. Сам я не смогу, духу не хватит. Пристрели, сделай одолжение, только не оставляй меня им».
И вот я направил на него пистолет, и ничего. Я испугался. Не смог выстрелить. Монстры уже были совсем рядом, и я убежал. Просто убежал, а Кортик остался там. Я до сих пор виню себя за то, что не сумел выполнить его последнюю просьбу. И тащить дальше на себе тоже не мог, тогда нас бы обоих сожрали. Я знаю, что я трус и слабак.
Послушай сказала Косатка и крепко сжала его руку. Ты не слабый. Ты какой угодно, но точно не слабый. А то, что было в прошлом, пусть там и остаётся. Прошлое не определяет тебя. Сейчас ты другой человек.
Они держались за руки, но их руки не лежали спокойно, а тоже, как бы независимо от хозяев, вели свой «разговор» без слов, или «танец» Сначала Косатка легонько поглаживала пальцами ладонь Ярого, а тот, в свою очередь, мягко сжимал её запястье Потом они менялись ролями
Ладно Раз уж мы решили нарушать все табу, начала Косатка. Ещё одна негласная заповедь авантюриста гласит: «Не рассказывать о своей жизни до Зоны». Расскажу-ка я пару слов о себе. Итак Меня всегда манило неизведанное. В школе я была этаким «гадким утёнком». У меня с детства были «мальчишеские» увлечения. В пять лет вместо того, чтобы играть в куклы, я лазила через заборы и потом выгребала от матери за порванные колготки.
Меня всегда тянуло к оружию. Уже в четырнадцать лет я знала, чем отличается АК от АКМ. На пустыре за гаражами мы вместе с приятелями с соседнего двора стреляли из пневматического оружия. Страйкбол, само собой, был одним из любимых развлечений. Несколько раз выпадала возможность пострелять и из настоящих стволов. Также я увлекалась ножами и рукопашным боем. Косметику, розовый цвет и всё «девчачье» презирала. Стригла волосы коротко, носила рваные джинсы.
И ещё я читала книги запоем. Особенно меня завораживал магический реализм. Магический реализм это Маркес, Борхес, Кортасар, Павич из тех, кто самые известные. Там не столько про сказки, сколько про иррациональное. Инфернальное даже. Зазеркалья зазеркалий, сны о нас во сне спящих людей (в зазеркалье). Это я утрирую, но там что-то вот такое неуловимое, про сны, которые можно попробовать на вкус, звуки, которые можно потрогать, странные письмена на теле. Но суть в том, что это реализм (почти), там такая очень-очень тонкая, очень неуловимая грань (описать точно не выйдет). Там не столько про отношения, там про ощущение мира, такого слегка пограничного. Ну вот, я немного отвлеклась
Но, похоже, память всё больше и больше восстанавливается. Так о чём это я? Ах, да. В Зону я отправилась, потому что мне не было места в Большом Мире, я была асоциальна и не вписывалась в общепринятые рамки. Плюс к тому, у меня на тот момент появились серьёзные материальные проблемы, а я слышала, что в Зоне можно заработать крупные бабки.
И самое главное, меня притягивала тайна Зоны, её необъяснимость и непредсказуемость. У меня был такой
период, когда я впервые серьёзно задумалась над вопросами вроде: «В чём смысл жизни?» И я надеялась, что здесь, в Зоне, мне удастся получить какие-то ответы. Ну и, может быть, просто хотелось испытать себя, узнать, на что способна, смогу ли выжить в агрессивной чужеродной среде