К тому же, новички наивно полагали, что авантюрист авантюристу друг, товарищ и брат, хотя на самом деле это было не так. Иные авантюристы вели себя хуже, чем те же бандиты. Доверять здесь было никому нельзя. Истинно верный напарник, готовый в трудную минуту подставить плечо, ценился на вес золота, как легендарная реликвия «лампа Аладдина». Осознав всё это, большинство новичков старались как можно быстрее отсюда свалить, если, конечно, каким-то чудом ещё были живы к концу второй недели.
Оставался только один процент самых отчаянных, из которых потом могли получиться настоящие авантюристы. Преимущественно те, кому незачем было возвращаться в Большой Мир, потому что они там всё потеряли, или, скажем, имели серьёзные проблемы с законом. Ярый тоже когда-то пришёл в Зону легкомысленным новичком, и попал в один процент тех, кто остался, не сбежал в первые недели своего нахождения здесь, но не потому, что скрывался от правосудия, и не потому, что был мазохистом и ему так нравилось в Зоне. Авантюрист поставил перед собой цель, и эта цель, о которой Ярый не забывал ни на один день, придавала ему сил
в трудные времена.
Почему же, несмотря на то, что Зона существовала уже довольно много лет, у абсолютного большинства новичков, приходивших в неё, было сформировано искаженное представление о местных реалиях? В основном, благодаря массовой культуре. Конечно, появление такого феномена, как Зона, не могло не породить огромное количество книг, фильмов и видеоигр о похождениях бравых авантюристов. Книги о Зоне и авантюристах писали обычно те, кто сами ни одного шагу по ней не ступали, даже если утверждали обратное. И если человек в юности рос на подобном чтиве, это, конечно, накладывало определённый отпечаток на его сознание. Фильмы и компьютерные стрелялки тоже вносили свою лепту. Ярый и сам, когда был подростком, играл в легендарную игровую трилогию от украинских разработчиков: «Авантюрист: Тени Запределья», «Авантюрист: Чистое Небо» и «Авантюрист: Зов Неизведанного».
Неужели не выходили книги, которые рассказывали бы правду о Зоне, например, мемуары настоящих авантюристов? Выходили, конечно. Но их было гораздо меньше, чем всяческого приключенческого «чтива», просто потому, что очень немногие авантюристы возвращались в нормальный мир к нормальной жизни и могли поведать о своём опыте, большинство в Зоне же и завершали свой жизненный путь. А в кратких перерывах между авантюрами и на привалах особо мемуары не попишешь.
Но даже те книги, что появлялись, редко пользовались особым спросом у массовой аудитории и чаще всего печатались мизерными тиражами. Поп-культура рулила. Читать о крутых героях, которые валят мутантов пачками направо и налево, обывателю было гораздо интереснее, чем узнавать правду о Зоне. Напрасны попытки сделать глубины доступными каждому, а истина, как известно, всегда скрыта в глубине
После разговора с Русом, Ярый прошёл в деревню, где находились другие авантюристы. Сперва он направился к барыге Ферапонту, и спихнул тому «бисквит» и всякую мелочь вроде «друзы», а также восполнил запас патронов к «калашникову».
Когда Ярый вышел из бункера Ферапонта, к нему, почувствовав по его настроению, что сделка прошла успешно, и авантюрист срубил неплохой куш, подвалил один местный торчок и попросил одолжить денег. Наркота, к сожалению, как и в любом другом месте, в Зоне тоже водилась. В основном на иглу старались подсадить молодых авантюристов бандиты, потому что из наркозависимого можно было вытянуть гораздо больше денег, чем из обычного бродяги. Правда, этот способ являлся очень недолгосрочным, ведь наркоман никудышный авантюрист. К тому же наркотики, которые бандиты толкали авантюристам, были крайне неважного качества («цимус» приберегали «только для своих»), и даже одна-две дозы такого дерьма могли причинить непоправимый ущерб здоровью.
Торчок клянчил, упрашивал, клятвенно божился отдать через месяц, через неделю, а может, даже и раньше. Ярый знал, что никаким обещаниям, даже самым искренним, верить нельзя. Тот, кто связался с наркотиками конченый человек. Существо, которое некогда было неплохим авантюристом и знакомым Ярого, сейчас не вызывало у него никаких чувств, кроме брезгливости. Ярый набрал побольше воздуха в лёгкие и как можно грубее послал торчка на слово из трёх букв. Иначе нельзя: если сразу не дать попрошайке понять, что здесь ему ничего не светит, и хотя бы немного показать слабину, тот уже не отвяжется, будет вымаливать до последнего, ползать на коленях. А наблюдать это унизительное зрелище Ярому хотелось меньше всего.
Отойдя подальше от бункера Ферапонта, Ярый направился к центру лагеря, и, спросив разрешения, присел возле костра. Костёр в деревне был своего рода «магнитом», вокруг которого традиционно собирались авантюристы: ели, пили, травили байки и анекдоты. Зимой и в тёмное время суток огонь помогал согреться и давал освещение, а днём в жаркую погоду его разводили в основном с целью приготовления пищи. Ярому налили порцию супа из котелка, но он пока отставил её в сторонку пускай остынет, а сам сперва принялся за консервированную сайру.