Увидев приближение его левого кулака, я успела только наполовину выставить кисть он схватил меня за запястье и нанес мне в скулу хук справа.
Удар был сильнее, чем я ожидала. Мои колени ударились о мат, и я поспешно вытерла нос в надежде, что Каллум не заметил кровь.
Он стоял спиной, сцепив на затылке руки и выставив локти вперед.
Каллум, позвала я; он не пошевелился. Это было по-настоящему круто.
Он скрестил руки на груди и повернулся ко мне. Я думала, что он мог и расплакаться, но нет, глаза были сухи. Чисты, печальны и злы.
Прости, произнес он негромко.
Не извиняйся, возразила я, поднимаясь. Это я тебя заставила.
Все равно нужно извиниться, промямлил он, глядя себе под ноги.
Идем. Я доведу тебя до отсека, чтобы не было неприятностей.
Он поплелся за мной, игнорируя мои взгляды через плечо. Я вдруг испытала нелепое желание спросить, не рассердился ли он.
Ответ я знала заранее, что бы он ни сказал. Так или иначе, я не должна была этим заморачиваться. Стажеры часто на меня злились. Трудно не озлиться на ту, кто лупит тебя большую часть своего времени. Но было странно огорчаться из-за побоев, нанесенных
мне
.
С тренировки, бросила я охраннику, стоявшему перед мужской половиной. Тот коротко кивнул.
Перед своей дверью Каллум остановился, и я быстро глянула внутрь. Комната была в точности как моя, только на соседней койке спал мальчишка.
Спокойной ночи, сказала я.
Мой голос чуть дрогнул. Но почему? Грудь сдавило тяжестью, как будто я опечалилась. Я не знала, что и думать. Гнев, страх, нервозность с ними я могла совладать. Но с печалью?
О ней я думала редко.
Каллум наконец посмотрел мне в глаза. А потом обнял и прижал к себе так крепко, как никогда прежде. Потом он осторожно дотронулся до моего лица, в тех местах, куда недавно ударил, и тяжесть, стискивающая мою грудь, отступила. От прикосновения его нежных пальцев по коже россыпью взметнулись искорки, и я закрыла глаза, не в силах совладать с волной счастья, охватившей меня.
Давай ты больше не будешь заставлять меня бить тебя? шепнул Каллум.
Я кивнула и открыла глаза.
Но других тебе бить придется.
Он рассмеялся, его грудь всколыхнула мою, и мне снова до дрожи захотелось
поцеловать его.
Но я не могла этого сделать. Ведь повсюду охранники. Да и что скажет сам Каллум? Захочет ли прикасаться к холодным, мертвым губам номера Сто семьдесят восемь?
Заметано, сказал он и нагнул голову так, что наши лбы почти соприкоснулись.
А может, и захочет.
Но пальцы ног не послушались меня. Они изменили мне первыми, эти десять предателей. Они должны были первыми приподнять меня, малорослую, чтобы мои губы приложились к его губам.
Они не шевельнулись. Он выпустил меня, и я заправила за ухо волосы, не зная, что сделать еще.
Пока, до утра, пробормотала я, поворачиваясь.
Эй! Но я ведь стал лучше? спросил он.
«Ты и так хорош».
Я отогнала эту мысль как неправильную. Он оказался бы мертв, если бы не стал лучше.
Да. Ты стал лучше.
Только я по-прежнему сомневалась, что этого хватит.
Глава пятнадцатая
Натягивая свитер поверх майки, я украдкой взглянула на Эвер. Сегодня она казалась вполне нормальной. Зашнуровывала ботинки уравновешенная, спокойная.
Слишком спокойная.
Вряд ли Эвер спала ночью. Она бодрствовала, когда я вернулась, и сидела в постели, когда я проснулась. После утренней тренировки я застала ее в той же позе, она по-прежнему неподвижно смотрела в стену.
Ты готова? спросила я, шагнув к двери.
Эвер пугала меня. У нее были ледяные глаза, и я не исключала, что в любую секунду она прыгнет и вырвет мне горло.
Она медленно встала и слабо вздохнула, когда мы встретились взглядами. Затем подошла и обняла меня.
Я обмерла, ожидая подвоха подлинной цели объятия, но она лишь прижалась крепче.
Медленно я сомкнула руки у нее на спине, осторожно примяв мягкий хлопок рубашки. Эвер была теплой не такой, как Каллум, но намного теплее меня, хотя ее тело тряслось, как от холода.
Она отстранилась, снова вздохнула и попыталась улыбнуться сквозь навернувшиеся слезы.
Прости, шепнула она.
Сначала я услышала треск. Я упала, не успев понять, что она пнула меня в ногу и сломала коленную чашечку.
Эвер, ты что Я сжала губы, чтобы не заорать, когда она схватила меня за лодыжку и одним чудовищным вывертом сломала вторую ногу.
Я отогнала боль, переместив ее в ту часть мозга, которую не признавала. Она обернулась покалыванием, отказываясь уйти в полный игнор, но я была мастерица лишать свое тело чувствительности.
Эвер выскочила в дверь, метнув на меня виноватый взгляд. Она была самой собой. Тогда зачем она это сделала?
Я вцепилась в матрас и кое-как встала. Ноги пронзила боль, и я с хрипом схватилась за койку, чтобы не упасть.
Грянул выстрел.
Я резко повернула голову и увидела, как замерли проходившие мимо рибуты.
Тишина.
Здешняя тишина никогда не предвещала ничего хорошего.
Я оттолкнулась от кровати и тотчас рухнула на пол; сломанные ноги не выдержали нагрузки. Впиваясь пальцами в холодную плитку пола, я выползла в коридор и оглянулась по сторонам.
Охранник в дальнем конце был мертв: он распростерся на полу, сраженный пулей в голову. Его кобура была пуста.