Я кивнул и снова заходил взад-вперед.
Да, конечно. Небось уже спалила Нью-Даллас дотла, и мы ей там даром не нужны.
Все одобрительно расхохотались, а я попытался выдавить улыбку, словно ничуть не беспокоился.
Никогда себе не прощу, если она пострадает, перебирая траву, негромко произнес Рили после долгой паузы. Я ведь знал, что Михей и раньше сбрасывал неугодных ему рибутов за борт. Надо было предупредить вас, ребята.
Чувство вины еще никому не помогало, отозвалась Адди и пристально посмотрела на меня. Ведь так?
Я не знал, что она имела в виду мою вину в том, что я вынудил Рен остаться в резервации, или в том, что я убил человека. И то и другое не давало мне покоя ни на секунду.
Так, признал я. Но это не значит, что его не должно быть.
Но ведь это прекрасно! оживился Дэвид. До твоего возвращения я думал, что рибутам неизвестно чувство вины. Здорово, если у тебя оно сохранилось.
Верно, чуть улыбнулся я. Всего несколько дней назад я гнал от себя угрызения совести за убийство того человека, но Дэвид был прав. Без них стало бы только хуже.
Чувство вины хорошо тогда, когда оно помогает задать людям жару, выдала Адди.
Дэвид опасливо покосился на нее и чуть отодвинулся. Я подавил смешок, когда она в притворном изумлении выгнула бровь. Затем оглянулся на челноки, уже готовые к взлету.
Думаю, это можно считать превосходным планом.
Глава 28
Рен
Мясо.
У меня не двигались руки. И ноги. Я лежала на жестком столе и не могла пошевелиться.
Мне было не добраться до мяса.
Глаза слепил яркий свет. Сквозь прикрытые веки я посмотрела на окружавшие меня фигуры, оскалила зубы и дернулась, но металл крепко удерживал мои запястья.
Стоял невнятный гул голосов, затем в поле зрения возник мужчина. Он был сочненький, пухленький, жирненький.
Я зарычала и, насколько смогла, приподняла голову. Мясо скрылось.
Голоса стали громче, мясо держало меня за руки и за ноги. Я забилась, стол зашатался, вокруг загалдели. Паника. Мне нравилась паника. От паники мясо пахло вкуснее.
Я высвободила руку и вцепилась в ближайшее мясо.
Все погрузилось во мрак.
Я заморгала, стены камеры расплывались перед глазами. Голова была тяжелой и холодной. Щека прижалась к ледяному бетону.
Упершись ладонями в пол, я начала подниматься и задохнулась от приступа тошноты. Сейчас меня вырвет.
Нет, не вырвало. В желудке было пусто.
Голод терзал меня так сильно, что вдруг стало трудно дышать. Меня мутило, бросало из жара в холод, в голове все смешалось. Я снова моргнула, и теперь уже увидела четкие очертания решетки. Давно ли я здесь?
Закрыв глаза, я вновь рухнула на холодный пол.
Замок с лязгом открылся, и я собралась с силами, чтобы взглянуть на охранника.
Сначала он попытался тащить меня по коридору, пристегнув к себе наручниками, но я ослабела и постоянно валилась на него. При каждом моем прикосновении он издавал возгласы отвращения, за это я просто налегла на него всем телом. Он взвыл, а я оказалась на полу. Что ж, согласна, это был не самый продуманный план.
Весь оставшийся путь я шла впереди, а он толкал меня в спину. Когда мы вышли из лифта, перед входом в лабораторию стояли Сюзанна и офицер Майер. Увидев меня, Майер засопел.
Я поймала свое отражение в высоком окне. Грязные, всклокоченные волосы, запавшие глаза, обведенные черными кругами. Я как будто стала меньше, усохла, что ли. Несправедливо. Лишних дюймов у меня и так не было.
Вижу, ей стало легче, заметила Сюзанна, когда охранник положил меня на стол. Я сомневалась, что антидот поможет.
Легче? Когда же она видела меня в последний раз? В памяти всплыло лицо Эвер безумное, хищное, каким оно было за несколько дней до смерти, и я скривилась, когда по комнате заходили люди. Теперь я поняла ее панику и рыдания после того, как она узнала от меня о том, что с ней творилось. До этого момента я не могла оценить всей глубины
ее ужаса.
Сюзанна вонзила мне в руку иглу, и кровь потекла в пакет. Второй она подвесила для другой руки, которую тоже продырявила.
А что будет, если выкачать из рибута всю кровь? спросил офицер Майер.
Вырубится. Но потом оживет. Она взглянула на меня и криво улыбнулась. Они всегда оживают.
«Ты же знаешь, что не всегда. Иногда рибуты умирают по-настоящему».
Я уронила голову набок и вдруг отчетливо услышала голос Рили, словно он стоял рядом. Первый раз он сказал это еще на ранних этапах моей подготовки.
«Ты и на местность пойдешь такой? Хочешь, чтобы все видели, какая ты маленькая, жалкая лузерша?» спросил Рили после того, как меня подстрелили и я лежала в пыли, скрючившись от боли и хватая ртом воздух.
«Вставай!» Он схватил меня за ворот и рывком поставил на ноги. Для четырнадцатилетнего он был довольно высоким. Я даже не поверила, когда он назвал свой возраст. Объект валялся сзади него, связанный по рукам и ногам.
Рили разрядил пистолет в человека и протянул мне патроны.
«Перед возвращением в челнок всегда разряжай оружие. И держи его за ствол. Если охранники увидят, что ты держишь пистолет за рукоятку, тебя пристрелят».
Я всхлипнула и крепче обхватила себя руками. Рубашка пропиталась кровью.
Рили со вздохом опустил пистолет: