Врешь, пес! крикнул Иван Максимович.
Он размахнулся и изо всех сил хватил Жданку по уху. Жданка еле на ногах устоял. Даже пристань закачалась. Орёлка кинулся к хозяину, но Жданка оттолкнул его, повалился в ноги и стукнулся лбом о пристань.
Помилуй, Иван Максимович! закричал он. Как перед истинным. Аль впервой.
А! Не впервой казну красть закричал Иван Максимович и так пнул его ногой, что Жданка кубарем покатился по пристани.
Иван Максимович и не взглянул на него. Он повернулся и пошел домой. Крикнул только через плечо:
Подь в повалушу . Коробья с казной да с грамотками пущай туда несут
Струговщикам ни слова не сказал, даже не поздоровался. А они, как подвели струг, так и стояли толпой. Ожидали, что хозяин позовет их во двор угощать, как завел старик Строганов.
Аль и угощенья ноне не будет? сказал кто-то из них негромко.
Сунься-ка! сказал другой. Вишь, Жданку угостил как.
Толпа тоже примолкла. Один Орёлка с ревом приставал к отцу:
Батька? Чего он вдарил? Приказчик же ты. Не смеет он.
Жданка молча встал, оттолкнул его, обтер кровь с лица, обернулся к стругу, крикнул подручным, чтоб доставали коробья, а сам, ни на кого не глядя, пошел прямо на людей, точно пьяный. Не поздоровался ни с кем, будто в чужое место приехал.
Орёлка с ревом бежал за ним. Толпа на площади стала расходиться.
Вот-те и праздник! сказал кто-то. Как он его
Впервой Жданку-то, прибавил другой.
Вовсе озверел, негромко сказал еще кто-то.
Держись теперь Жданка.
Понемногу все разошлись. Только струговщики не знали, куда деваться. И спросить было некого. Жданка ушел. Постояли, покачали головами да и побрели на струг, там хоть хлеба по ломтю даст повар да квасу.
Ржавая соль
Фрося-кормилица молилась у себя и чулане перед киотом. С тех пор, как выкормила Анну Ефимовну, она не расставалась с ней. Маленькая она была, сухонькая, не выше плеча Анны Ефимовны, а смотрела на нее как на девочку. Ходила за ней по пятам, остерегала. Анна Ефимовна не любила, когда около нее девки болтали и пересмеивались. Оттого в ее горницах жила одна Фрося. Не то, что у Марицы Михайловны, Там было полно сенных девок.
Тихо было на их половине как в монастыре. Анна Ефимовна совсем забылась.
И вдруг шум какой-то в первой горнице, возня. Что там? Драка, что ли? Плачет будто кто. Неужели Фросю кто обидел?
Анна Ефимовна бистро вышла из опочивальни. Глядит Орёлка, оборванный весь, грязный. Фроська вцепилась ему в плечо, он вырывается. Чуть не колотит ее.
Вишь, доченька, неслух, сказала Фрося сердито, гоню его, а он заладил одно: пусти да пусти к молодой хозяйке.
Ты чего, Орёлка? спросила Анна Ефимовна.
Анна Ефимовна, вели Фроське пустить меня. Расшибся я больно. Ты мне намедни маслица давала, заговорил Орёлка.
Чего ж ты мне не сказал, озорник? рассердилась Фрося. Я б тебе и сама помазала. В грязи весь вывалялся да к хозяйке и лезешь. Где ты там убился?
Орёлка жалобно глядел на Анну Ефимовну.
Ну, пусти ты его, Фрося, я погляжу. Иди, Орёлка.
Баловство то, доченька. Вишь, озорной парнишка, поучить бы его, а не то что в горницу допускать, ворчала Фрося.
Ну, чего ты зашиб? спросила Анна Ефимовна, переступив порог опочивальни.
Своих детей у Анны Ефимовны не было, так она другой раз Данилку с Орёлкой звала к себе, брала в лес по ягоды или по грибы.
Орёлка молчал.
Анна Ефимовна села па лавку и подозвала его.
Чего же ревешь? спросила она. Созорничал видно, чего?
Не, Анна Ефимовна, всхлипывая, зашептал Орёлка и оглянулся на дверь. Не к тому я Отодрать, вишь, хозяин сулит.
Тебя? спросила Анна Ефимовна.
Не
батьку мово Орёлка опять стал всхлипывать и утирать нос рукавом.
А, Жданку, сказала Анна Ефимовна. Чего же делать станешь? Не угодил, стало быть.
Ой, мамыньки Боюся я, заревел вдруг Орёлка в голос. Убьет он до смерти
Ну, ну, не реви. Не убьет, сказала Анна Ефимовна.
Посулился он, ревел Орёлка, сказал, насмерть запорю.
Он бросился на колени перед Анной Ефимовной и стукнулся рыжей головой об пол:
Батька послал. На тебя вся надёжа
Чего ж сам не пришел? Аль с тобой говорить стану? сказала Анна Ефимовна.
Немочно ему, Орёлка вскочил на ноги, еще раз оглянулся на дверь и зашептал чуть не в самое ухо Анне Ефимовне. В подклети он, под поварней . Ключница пустила. Сказал, пришла б ты туда, будто доглядеть чего Государыня, поди ты, Христа ради Батька мой! Запорет он
Орёлка опять быстро нырнул и стукнулся головой об пол.
Ты не бойся, прибавил он, также быстро вскочив. Иван Максимович не проведает.
Дурень ты, Орёлка, сказала Анна Ефимовна сердито. Мне что Иван Максимович. Чай, я не холопка. Ладно. Скажи приду. Беги отсель.
Орёлка кивнул, повернулся, выбежал из комнаты и вихрем пронесся мимо Фроси. Она только покачала головой и вошла в опочивальню. Анна Ефимовна накидывала темный убрус.
Ты куда, доченька?
В подклеть. Ключница даве молвила от капусты будто дух нехороший пошел, надобно доглядеть
Анна Ефимовна прошла через двор в поварню. Ключница уж ждала ее там с фонарем.
Она подняла погребицу и посветила Анне Ефимовне по темной лестнице.