На варницах затихло. К полуночи по всем варницам кончилась варя. Соль соскребли на противни сушиться, а работники пошли по избам спать. Только в первой варнице голландец все мешал чего-то. И подварок подкидывал дрова, пересмеиваясь с Орёлкой и с Сысойкой.
Наутро сам Надейка пошел на хозяйский двор и рассказал Анне Ефимовне, что новый мастер с ума сбрел. Всю ночь чистую воду мешал. Анна Ефимовна позвала Галку и сама пошла к варницам. Подошли, а голландец стоит на пороге первой варницы и усмехается.
Ты чего, Ваня? заговорила Анна Ефимовна с опаской, неможется тебе? Лекарь у нас есть. Хошь, полечит?
Не надо, сказал голландец. Я здорова. Золь больной бил. Я лечил. Пробуй теперь. Лизай!
Он протянул Анне Ефимовне лист с орешника. На нем лежала кучка сырой, но чистой соли.
Соль? крикнул Надейка. Ой, колдун, ведомо колдун! Не бери, Анна Ефимовна. Наговорная та соль, колдовская. С чистой-то воды!
Золь не с чистой вода, сказал мастер. С раззола золь.
Так ты ж рассол вычерпать велел, басурман! крикнул Надейка.
Золь на дно садился. Тогда черпать велел. Горьки раззол оставался. Если весь раззол выкипайт золь горьки. Я горьки раззол вылил, а чистый вода налил. Золь хорошо вымыл, чтоб горьки не был. Теперь пробуй, не горьки золь. Совсем хорош золь.
Все слушали мастера, разинув рты. Анна Ефимовна взяла щепотку соли и попробовала.
А ну-ка, Надейка, сказала она, подь, принеси, чего ноне выпарил.
Надейка неохотно пошел ко второй варнице и принес в горсти сырой соли.
Вишь, Анна Ефимовна, сказал он, как цырени починили, соль-то вовсе без ржавчины, чистая. Как просохнет, белая будет.
То так, Надейка, сказала Анна Ефимовна и попробовала соль. Ну, а та, что мастер варил, все лучше. Горечи в ей вовсе нет. Испробуй сам, Надейка.
Ну уж, государыня, век прожил, не поганился, на старости не неволь колдовское зелье пробовать.
Да пошто ж колдовское? сказала Анна Ефимовна Слыхал, что мастер сказывал не из чистой
воды варил. Из того ж рассола. Водой промыл лишь
Эх, вы, бабы! прибавила Анна Ефимовна, поглядев на работников. Неужли соль лизнуть забоялись?
Я не боюсь, крикнул Орёлка. Протиснулся к мастеру, взял щепотку и положил в рот.
И мне дай, выскочил за ним Сысойка.
Ты куда? крикнул на него повар и схватил за руку.
Но Сысойка увернулся и тоже сунул в рот щепотку.
Правильная соль, сказал он.
Нечистый
Работники, понятно, рады были. Сутки работают, не разгибая спины, а сутки спят без просыпа или вина раздобудут, напьются, передерутся и опять спят. Голландец только удивлялся на них. Сам он, когда варницы не работали, на месте усидеть не мог. Очень любопытный был. Про Строгановых он много слышал еще в Вологде. И про богатство их, и про иконную мастерскую, и про шитье. Анна Ефимовна позволила ему всветлицу пойти, поглядеть, как девки шьют. В иконную горницу его Галка свел, познакомил с Истомой. Голландец много ему рассказывал про заморских мастеров. Так раззадорил Истому, что тот не отставал от него, все спрашивал про заморские края. Галка сводил тоже голландца в повети. Показал ему кубки, блюда, оружие, камни самоцветные. Мастер очень удивлялся, как могли Строгановы такие богатства накопить.
Долго сбирали, сказал Галка. Деды еще почали. Задолго до раззора.
Голландец слышал уж, что во время войны поляки приходили разорять Соль. Затем, верно, и шли в такую даль, что слыхали про строгановские богатства.
Как же уцелели они? спрашивал он Галку. И сам-то Строганов, слышно, убежал.
То так, Максим Яковлич покойный убег в ту пору, сказал Галка, да богачества свои так припрятал, что не добрались ляхи.
А куда? спросил голландец.
Подцерковье, вишь, у его было вырыто. Под собором, под тем вот, под Благовещенским. Туда все и стаскали. И замуровали, будто и нет ничего. Потом, как вернулись, разрыли, да сюда перетаскали. А ходы и по сей день остались.
Загорелось тут мастеру посмотреть те ходы. Но Галка ни за что не хотел.
Нечисто то место, говорил он, бесу в собор ходу нет, вот он под землей грешников-то и сторожит. И не проси, Ваня, не пойду.
Все у Строгановых звали мастера Ваней, хоть имя его было Питер. С самого приезда так пошло. Ваня Дергун. Сам он себя называл ван-дер-Гун. Так голландец и ушел ни с чем от Галки. Не согласился тот показать ему подцерковье. На другой день поутру понедельник то был Анна Ефимовна вышла во двор в поварню, слышит крик во дворе, люди бегут к воротам, а оттуда кого-то несут во двор. Пошла и она в ту сторону. Глядит голландца-мастера тащут, а на голове у него кровь. Анна велела внести его в естовую челядиную избу и послала за лекарем. Вошла и сама за ним. Голландца положили на лавку под окно, повариха принесла свое изголовье и сунула ему под голову. Мастер открыл глаза, и Анна спросила его:
Кто тебя убил, Ваня? Назови. Тотчас наказать велю.
Нэ знай, сказал мастер тихонько.
Как так не знаешь? Да ты не покрывай убойцу, не бойся. Выпороть велю и к воеводе отошлю. Он в темную посадит.
Не знай, сам не знай, повторял мастер.
Тут как раз пришел лекарь и стал смывать с головы голландца кровь. Анна ушла. Во дворе она встретила Галку. Он шел тоже проведать мастера. Анна велела ему расспросить голландца и притти ей сказать, кто смел нужного человека покалечить. Неужли варничные работники злобятся на него, что соль велел промывать?