Надейка даже мастеру крикнул:
Молодец, Ваня! и на дым показал.
Он с ним всегда разговаривал, как с глухим.
Начали варю. Надейка так и похаживал кругом. Все морщины у него смеялись. Пять лет шутка ли? мучился, ночи не спал на тех варницах проклятых. Слезами исходил, мешавши. А соль тьфу! Дождался-таки. Цырени не наглядишься. То-то соль будет! Парни посмеивались, когда на него глядели.
Вишь, радуется старый! Словно его та соль. Руки-то все едино разъедать будет, чистая аль нет.
Ну, а все-таки и самим любопытно было. Молодые хорошей соли и не видали. Будто веселей работалось. Или уж от Надейки. Очень он весел был. Затопили варницы, чуть солнце встало. К вечеру притомились все день летом долгий. Один Надейка, хоть и старый, а с места не сходил. В других варницах повара сменялись с подварками, то один мешает рассол, то другой, а Надейка со своей мешалкой стоит в темной варнице перед цыренью, точно воевода с саблей перед полком, не уступает никому места. Сам хочет знать, когда соль садиться начнет. Солнце еще не зашло, как подошел к первой варнице голландец он все похаживал между варницами и говорит Надейке:
Ну иди, ван-Надей. Я буду мешайть.
Пошто ты? удивился повар. Завсегда я мешаю. Кипеж , может, скоро почнется. Нельзя мне уйти.
Мастер рассердился.
Ну, ну, сказал он, иди. Я мейстер. Слушай меня!
Надейка стал было спорить, но мастер взял его за плечо, повернул, а другой рукой мешалку у него отнял. Надейка и оглянуться не успел, как стоял уже за дверью. А голландец на его месте мешал рассол. Надейка и руками всплеснул.
Вишь, собака-немчин. И силища у его. Согнал с исконного места. Цырени новые, первая варя, а он мешать не дает.
Парни и те нахмурились. Зря обидел деда немчин. Чего станешь делать? Их дело подневольное. Таскай дрова да рассол подливай. Надейка скреб в затылке, руками разводил, но все тут же около своей варницы топтался. Вдруг мастер высунулся из двери и крикнул:
Оля! Берить черпаки! Выливать раззол от сирени.
Повар даже вскрикнул.
Ахти, святители! Неужли вновь протекла цырень? Новая-то! Как чинили-то!
Но мастер и не глядел на него, только покрикивал на работников:
Жив! Жив! Скор!
Парни принялись черпать рассол и выливать на землю, а Надейка все причитал:
Ой, беда! Господи батюшки! И надо ж, чтоб моя цырень протекла. Дай ты поглядеть, Ваня, где текет-то?
Но мастер стоял у порога и не пускал повара, чтоб не мешал парням вычерпывать. Чуть не до дна они вычерпали, когда мастер сказал:
Носи из река чистый вода! Лей уф сирень.
Ай! крикнул Надейка. Да чтой-то? С ума сбрел немчин. С чистой воды соль варить! Ой, не слухайте
его, робята!
Но мастер взял опять Надейку за плечо, повернул и толкнул легонько в спину, сказав:
Молчайть! Я тут мейстер. Жив! Жив! Таскайть вода! Ну? Скор!
Голландец так посмотрел на парней, что они и пикнуть не посмели. Кинулись с ведрами к Вычегде и живо начали наливать цырень. Надейка только охал.
О-о-о! Пропала моя варя! Хошь бы иную какую загубил. А то, гляди, на мою, басурман кинулся. И с чего у его ум-то помутился? Аль на хозяйский двор бегчи, сказать?
Но и отойти Надейка никак не мог. А мастер все стоял с мешалкой, мешал в цырени и приказывал подварку подкидывать дрова.
Вишь, блажной, воду мешает, вздыхал Надейка.
Мешай! сказал он подварку, сунул ему мешалку, а сам быстро зашагал ко второй варнице. Больш не носить! крикнул мастер.
Надейка и парни побежали за ним. Он вошел в дверь варницы, а через минуту оттуда вышел повар Труба.
Прогнал? крикнул Надейка. Неужли и ту загубить ладит? Православные! Да неужли дадим всю варю сгубить нехристю оглашенному?
Парни переминались с ноги на ногу и переглядывались.
А, може, он боле не станет, сказал кто-то.
Но тут мастер вышел на порог и крикнул:
Черпайть раззол. А ты, ван-Надей, ходи во все варниц, вели раззол выливайт. Времья. Надейка всплеснул руками:
Братцы! Православные! Видали? Все сгубить ладит, басурман проклятый! А нам хозяину ответ давать. Вяжите его. Скаженный он. Аль не видите? Запорет нас хозяин. Новые-то цырени. Не дам я!
Надейка бросился к мастеру. Тот в ту же минуту скинул кафтан и засучил рукава.
Бокс? спросил он, наступая на повара с поднятыми кулаками.
Но тут из толпы выскочил Орёлка и оттолкнул Надейку.
Ты чего? Старика бить ладишь? крикнул он и кинулся на мастера.
Мастер сразу повернулся и что он сделал, никто не заметил, но Орёлка уж лежал на земле. Мастер оглянулся кругом.
Черпай раззол! Жив! крикнул он.
Не станем! Сам черпай, чорт заморский! Вишь, окаянный, чего надумал! Не твои холопы. Молодец, Орёлка! кричали со всех сторон.
Русски дурни! крикнул сердито мастер, схватил кафтан, плюнул и зашагал к первой варнице.
Все глядели ему вслед.
Отстояли все ж! сказал Надейка. Спасибо тебе, Орёлка. Ну, братцы, время-то терять неколи. Ступайте по своим варницам, не загубить бы варю. Дай ты мне, Труба, я хошь твою помешаю, обратился он к повару из второй варницы. Чай, кипеж начался. Труба охотно отдал Надейке свою мешалку. А ты, Орёлка, с Сысойкой, что ль, подьте, покараульте у моей варницы. Коль чудить начнет немчин, покличьте народ.