Андрей.
А фамилия?
Фамилия... Он вяловато обогнул нос лодки, заполненной туго связанными пучками зеленых веток ивняка, присел на борт. Будем сразу пересчитывать эти пучки и потом за протокол или наоборот?
Ничего не понимаю, сознался я.
Чего тут не понимать: веточный корм нынче берется тоже на строгий учет. Сам за этим слежу, но для своей коровы режу по боковинам мелких островов, до которых никто не дотянется.
Трудновато вам нынче с коровкой, посочувствовал я.
Приноравливаемся, куда денешься. Жена у меня на сносях. Молоко от коровы верное здоровье ребенку. Корова в семье помощь и выручка даже в лихую годину. Мать в войну меня родила, и если бы не было коровы... Да что там говорить, как видишь, не захирел, на молоке вырос и на здоровье не жалуюсь.
Вижу и рад этому, подтвердил я. Но тот Андрей Таволгин, которого я знал до войны, тоже, как помню, не жаловался на здоровье. Сын в отца, даже, кажется, пошире.
Моя фамилия не Таволгин, поправил он меня, а Торопко, по матери записан.
Сын Марины Торопко, которая перед войной была секретарем яркульской комсомольской ячейки?
Сказывают, была... Утонула она в первую осень после войны. К скотоводам на остров пошла и в полынью угодила... Меня взяли в дом моего отца. Старики признали во мне сына Андрея Таволгина. Потому теперь у меня двойная фамилия. Так можно и записать в протокол: Торопко, в скобках Таволгин, Андрей Андреевич.
Андрей принял меня за следователя или за уполномоченного по заготовке кормов для общественного животноводства.
Какой протокол? удивился я.
Тогда зачем допрос?
Не допрос... Я немножко растерялся, не знал, с чего начать разговор. Пришлось признаться ночь выдалась для меня такая, что голова кружится и в глазах рябит.
А кто ты такой, что по ночам тут шастаешь? спросил он с намерением прервать со мной беседу и заняться своим делом.
Я пояснил ему, что приехал сюда из Москвы и хорошо знал его отца вместе на фронт уходили. И, передохнув, одними губами проговорил:
Твой отец подорвался на противопехотной мине... помолчал, разжал губы, которая была посажена на моей тропке, но он обогнал меня всего лишь на три шага...
Постой, погоди... Андрей удивленно вскинул плечи, тряхнул головой, оглянулся вправо, влево, затем вгляделся в меня: стою ли я на месте или растаял в утреннем тумане. Зачерпнул воды в свою кепку. Из кепки вода струилась, как из рукомойника. Предложил: Давайте умоемся.
Умылись, сели в лодку. Он на поперечину в корме, я на связки зеленых веток, лицом к нему. Он, вижу, собирается что-то сказать и не может губы вздрагивают. По щекам к углубившимся ямкам скатились прозрачные и, надо думать, солоноватые капли. Он промокнул их тем же платочком, каким утирался после умывания. Что ему виделось в моем лице не знаю, но перед моими глазами он вырисовывался живым портретом того Андрея Таволгина, который навсегда остался в моей памяти. Только тот помоложе этого лет на шесть, щеки попухлее и лоб без глубоких морщин. В общем, передо мной в одном лице два Таволгина отец и сын.
Надо продолжать разговор, а я не могу заставить себя поверить, что передо мной только один этот, реальный Таволгин. Впрочем, зачем я пытаюсь разделить их? Пусть и тот присутствует тут, в моем мысленном представлении, и контролирует, что я буду рассказывать о нем его сыну.
В армии служил? пришел мне на ум никчемный, казалось, в эту минуту вопрос.
Три года в морской пехоте под Севастополем, задумчиво ответил он и вдруг радостно: Вспомнил, знаю... На фотографии рядом с отцом!.. Эх, черт, тупица, кого за следователя принял!.. Вы бывший секретарь нашего райкома комсомола?
Бывший, подтвердил я.
Так чего же мы тут в прятки играем?! За мной, в мой дом!..
Давай сначала твою «добычу» перетаскаем, предложил я.
Это мое дело. Впрочем, возьмите весла, а с этим я один совладаю...
Связки веток, стянутые в тугие пучки и соединенные между собой проволокой, переместились с лодки на его спину и грудь с такой быстротой, что я не успел понять, как это получилось. Передо мной вырос двугорбый воз. Он двинулся к отлогому склону берега. Зеленые увесистые тюки покачивают Андрея, проволока врезается в плечо, а он еще оглядывается, подсказывает, чтоб я ненароком не поскользнулся, не вывихнул ногу.
Перед домом встретилась старушка из соседнего двора.
Андрейша, сказала она, тебя тут вчерась спрашивал какой-то из района. Музыканты на берег выходили, а он куда-то скрылся.
Вот он. Андрей повернул свою ношу и задел меня так, что я чуть в стену не влип. Но старушка увидела меня.
Он самый... Бегу самовар ставить.
Спасибо, ответил Андрей, когда я наконец-то догадался выйти вперед и открыть ему ворота.
Во дворе двугорбый воз приподнялся на бугорок, на землю ухнула зеленая масса. Отдельные связки лопнули.
Фу, выдохнул он. Вот такими вениками приходится и париться, и скот кормить.
Бревенчатый пятистенок под тесовой крышей снаружи украшен резными наличниками на окнах и обновленным крыльцом с фигурными стойками. Во дворе хозяйский порядок. Над погребом навес грибок, побеленный известью. В самом доме в прихожей и в горнице чисто, уютно, полы застланы домоткаными дорожками. В прихожей стол, покрытый скатертью, шкаф с книгами, диван; в горнице две кровати, над ними продолговатые ковры, на почетном месте красивый радиоприемник с проигрывателем, между окнами теснятся застекленные рамки с фотографиями. На одной из них в группе яркульских комсомольцев я замечаю себя в гимнастерке, фуражка набекрень, скуластик среднего роста. Рядом со