Остальные бойцы сумели благополучно добраться до намеченной цели. Когда они оказались там, резкий северо-восточный ветер принялся бросать им в лицо пригоршни песка.
Давайте, давайте, салаги! вопил он. Вперед, мешки с дерьмом! Вперед! Двигайтесь! Еще раз!
Пошатываясь, точно пьяные, под весом своих сорокакилограммовых рюкзаков, набитых кирпичами, новобранцы с трудом двинулись к вершине горы, представлявшей собой условную цель. Они едва переставляли ноги. Дыхание со свистом вырывалось из груди.
Метцгер, ты что, совсем не можешь дать им отдохнуть? спросил унтершарфюрер Шульце. Ребята и так уже измучены до предела. Еще немного и они просто упадут замертво.
Ты что-то сказал, Шульце? косо глянул на него Метцгер. С любым другим унтер-фюрером «Вотана» он обошелся бы гораздо круче. Он просто рявкнул бы на него: «Ты действительно открыл свою пасть и что-то пробубнил, урод?».
Но в отношениях с Шульце он не мог себе такого позволить: с этим парнем следовало обращаться гораздо более осторожно. Шульце отлично помнил про то малодушие, которое проявил Метцгер во время атаки «Вотана» на бельгийский форт Эбен-Эмаэль. И это обязательно следовало учитывать.
Да, гауптшарфюрер, кивнул Шульце. Я думаю, с них пока достаточно.
Метцгер наморщил свой широкий лоб, точно действительно всерьез обдумывая заявление гамбуржца.
Значит, ты считаешь, что с них пока достаточно, унтершарфюрер Шульце? промолвил наконец Мясник. Ну что ж, тогда надо подумать, что в этом случае делать. Он помедлил немного, вытащил свисток и свистнул.
Эй, парни, стоп. Пока хватит. Все ко мне!
Едва дыша, бойцы «Вотана» спустились с возвышенности и обступили Метцгера. Он оглядел их с фальшивой сердечностью.
Отлично, парни, бросил он. Мы еще сделаем из вас настоящих солдат. Пока же можете снять с себя рюкзаки.
С громадным облегчением бойцы сбросили рюкзаки и положили их на песок. Но Шульце не сводил с Мясника настороженных глаз. Метцгер был настроен что-то уж слишком дружелюбно.
Унтершарфюрер Шульце считает, что вам следует передохнуть, продолжил с фальшивой улыбкой Мясник. Возможно, он и прав. То, что я продемонстрирую вам сейчас, как раз и позволит вам передохнуть. Он сделал паузу. Итак, давайте представим, что вы оказались в беде на вас, сжимая штык, несется здоровый англичанин.
Что вы будете делать в таком случае?
На усталых лицах новобранцев можно было прочесть сейчас лишь выражение бесконечного облегчения оттого, что им больше не приходилось бежать в гору с тяжеленным рюкзаком на плечах.
Не знаете? Ну что ж, тогда мне придется показать это вам. Метцгер ткнул пальцем в сторону худощавого паренька с темными кругами под глазами. Давай-ка, парень, нападай на меня, точно ты хочешь заколоть меня штыком.
Я, господин гауптшарфюрер?
Да, да, ты! передразнил его интонацию Мясник. Давай, изобрази, будто ты хочешь всадить мне штык в живот. Возможно, ты действительно мечтаешь это сделать. Давай же, покажи, что у тебя получится!
Боец отошел немного назад и медленно побежал на него. Метцгер взмахом руки остановил его:
Стоп! Назад! Сделай это снова. Все дело в том, что ты слишком часто дрочишь. От этого у тебя совсем не осталось сил. Ты даже не сможешь крепко сжать штык в руке, если не перестанешь дрочить и хоть немного не отдохнешь от этого занятия.
Боец покраснел до корней волос. Все остальные дружно расхохотались, отлично зная, что шуткам гауптшарфюрера Метцгера следует смеяться всегда, какими бы те ни были.
Улыбка исчезла с широкого грубого лица Мясника.
Ну, давай, парень, беги на меня, как будто ты и в самом деле горишь желанием проткнуть меня своим штыком! Вперед!
На этот раз худощавого парня не надо было долго просить. Он бешено помчался вперед на Метцгера. В глазах его блистала неподдельная ярость. Но в ту секунду, когда они должны были, казалось бы, неминуемо столкнуться, Метцгер вдруг отступил в сторону с проворством, удивительным для его грузной туши. При этом он быстро вытянул руку и, схватив парня за яйца, сильно дернул. Тот заорал от боли и, пролетев в воздухе пару метров, приземлился на спину, дрыгая и суча ногами. Его лицо было перекошено от нестерпимого спазма.
Мне говорят, будто у англичан не за что схватиться, расхохотался Метцгер, довольный тем, как все у него получилось. Но, поверьте мне, в действительности у них есть за что ухватиться между ног.
Он повернулся к парню, корчившемуся на песке.
Давай, вставай, нетерпеливо бросил он, не будь таким неженкой.
Шульце невольно стиснул кулаки. В нем клокотала ярость. Когда Метцгер приказал новобранцам вновь навьючить на себя тяжеленные рюкзаки и опять идти в гору, Шульце поклялся себе, что Мясник заплатит за все это причем в десятикратном размере.
Дни учебы новобранцев были наполнены грубыми криками команд, воплями ярости и боли. Днем они торопливо проглатывали свой обед, запивая его слабым пивом «Стелла Артуа», а под вечер украдкой дрочили в деревянном клозете. Так проходил день за днем.