Я лишь пытался развеселить господина гауптштурмфюрера и поднять ему настроение. Вот и все. Лишь один стаканчик для веселья, делов-то
Убирайтесь отсюда!
Шульце схватил фуражку и ретировался.
Сестра повернулась к фон Доденбургу.
А почему вы смеетесь, как глупый школьник, фон Доденбург?
Вы очень смешно сейчас выглядите.
Я выгляжу смешно! фыркнула женщина. Вы что же, не понимаете, что из-за спиртного ваше состояние может резко ухудшиться? Неужели вы такой дурак, капитан?
Она наклонилась к нему, чтобы вырвать стакан из его рук, и фон Доденбург обхватил ее рукой за талию.
Отпустите меня! потребовала женщина.
Но Куно не отпускал. По-прежнему держа ее правой рукой, он левой рукой погладил ее по бедру. Он мечтал о возможности сделать это с первого дня своего пребывания в госпитале.
Прекратите! воскликнула она. Иначе я закричу!
Но фон Доденбург лишь еще крепче прижал женщину к себе и впился в ее губы жарким поцелуем. Он раздвигал ее губы своим языком, а она яростно сопротивлялась. Ее ногти царапали его лицо. Но Куно ничего не замечал. Он жадно вдыхал ее запах запах тела и аромат духов; это сводило его с ума. Он сунул руку ей под юбку. Его пальцы нащупали край ее чулок упругие завитки волос и, наконец, что-то влажное, жаркое, пульсирующее и податливо-мягкое.
Неожиданно медсестра перестала бороться с ним. Фон Доденбург положил ее на кровать. Она не сопротивлялась.
Не бойся, произнес он сдавленным голосом и раздвинул ей ноги.
Я не боюсь
Симона вдруг замолчала, негромко вскрикнув от боли. Ее охватило невыносимое, почти устрашающее желание. Она забыла обо всем о войне, о госпитале, о том, что поклялась убивать всех, подобных этому человеку. Весь мир для нее свелся к этим сумасшедшим, пьянящим, безумным движениям, которые, казалось, могли уничтожить их обоих
Через 48 часов фон Доденбурга срочно выписали из госпиталя и отправили в распоряжение штурмового батальона СС «Вотан».
Глава третья
Но гауптшарфюрер Метцгер, по лицу которого струились капли дождя, казалось, даже не замечал, что с неба льет как из ведра. Он стоял перед новым пополнением, только что прибывшим из Германии, широко расставив ноги и положив ладони себе на бедра. Подобную позу он позаимствовал из старой кинохроники, посвященной германской армии образца Первой мировой войны, и затем не раз тренировал ее перед зеркалом. Эта поза очень нравилась Метцгеру, и он не торопился, продлевая себе удовольствие.
Затем он набрал в грудь побольше воздуха и оглушительно заорал, точно новобранцы выстроились не прямо перед ним, а находились за несколько километров от этого места:
Пополнение, смирно!
Четыре сотни пар сапог шаркнули по брусчатке площади перед казармами. Новобранцы вытянулись во фрунт.
Метцгер внимательно посмотрел на бойцов, проверяя, стояли ли они так, как того требовал устав, чтобы пальцы были вытянуты вдоль швов брюк, подбородок выпячен вперед, глаза неподвижно смотрели на какую-то невидимую точку на горизонте. Немного расстроенный тем, что ни к кому не получилось придраться, он гаркнул:
Вольно! Я говорю, стать вольно!
Снова шорох подошв. Кто-то кашлянул. Еще кто-то в дальнем ряду пукнул.
Лицо Метцгера побагровело.
Если я поймаю того, кто издал этот непристойный звук, заорал он, то я вышвырну его из батальона! Ноги его здесь больше не будет! Вам понятно?
Да, гауптшарфюрер! слитно ответили четыре сотни глоток.
Метцгер фыркнул и немного расслабился.
Меня зовут Метцгер. То есть Мясник. Я мясник по имени, мясник по профессии и, наконец, мясник по призванию. Так что хорошенько запомните это, вы, паршивые сосунки. Одно неверное движение и я отсеку ваши яйца прежде, чем вы поймете, что случилось. Он угрожающе положил руку на висевший у него на поясе эсэсовский кинжал.
А теперь давайте с самого начала определимся. Вы прибыли сюда, думая, что уже являетесь опытными пехотинцами. Но, с точки зрения критериев штурмового батальона СС «Вотан», вы все не более чем сопляки, салаги и щенки, у которых молоко еще
на губах на обсохло. Вы не способны по-настоящему отличить свои яйца от штыка. Вы слышите меня я сказал, что вы неспособны отличить свои яйца от штыка. Итак, чего вы не умеете? Повторите!
Мы не умеем отличить свои яйца от штыка, хором оттарабанили новобранцы.
Метцгер хмыкнул. Столь дружно демонстрируемое новобранцами послушание несколько смягчило его.
Итак, начиная с этого дня, сопляки, вы должны забыть все, чему вас учили раньше. Все это годится для обычной пехоты, но никак не для «Вотана»! И горе вам, если вы хотя бы на минуту забудете об этом! Вы элита фюрера, который в своей бесконечной мудрости назначил меня сюда для того, чтобы я мог открутить башку каждому, кто допустит хотя бы малейшую промашку. Если вы посмеете совершать ошибки и будете вести себя неправильно, то прежде, чем любой из вас успеет крикнуть «мама!», я схвачу его за шкирку и притащу на гауптвахту так, что его ноги даже не успеют коснуться земли. Не забывайте об этом ни на миг!
Так точно! закричали в ответ новобранцы.
Гауптшарфюрер Метцгер медленно прошел