Мне снова безумно хочется прокричать ей в ответ, что я не собираюсь с ним жить. Ни за что. Ведь речь не о том, что Герман ошибся, оступился и сильно сожалеет. Он цинично и хладнокровно наставлял мне рога в течение длительного времени. Какая тут семья, какие совместные ценности? Но я упрямо поджимаю губы и молчу.
Я тебе вот что скажу, между тем продолжает хлестать меня словами она, та, в кого ты превращаешься из-за него, уже не та Маша, которую я знаю. Стоило ли вообще прощать своего муженька, если ты теперь готова подозревать всех и вся? И ладно всех и вся, но меня? Меня?! Я хоть раз в жизни дала тебе повод усомниться в себе? А? Хоть раз тебя предала? Нет. Мы же всегда были друг за друга горой А теперь Подруга морщится и взмахивает рукой. Я с тебя хренею! Все, я пошла. Можешь не провожать.
Алена хватает сумочку со столика и несется к выходу. Перед тем, как выйти в коридор, бросает из-за плеча:
И еще кое-что. Когда поймешь, что зря на меня наехала, можешь даже не звонить! Если ты настолько мне не веришь, я не вижу смысла общаться. Но добрый совет по старой дружбе все-таки дам: сходи, что ли, к психологу. Или еще лучше к психиатру. Попей таблеточки, может, мозги и встанут на место.
Уже себе под нос она бросает в сердцах, цокая каблуками по мраморной плитке:
Просто капец какой-то!
Еще через несколько секунд в коридоре с силой хлопает входная дверь, а я так и остаюсь сидеть на диване, невидящим взглядом пялясь на то самое место, где сидела подруга.
В голове назойливой пластинкой снова и снова крутится гневная отповедь Алены.
По щекам опять бегут слезы, и я вытираю их тыльной стороной ладони, поджимая губы и всхлипывая.
Мы ведь с Аленой до этого ни разу толком и не ссорились, так, спорили порой по мелочам, и все. Что, если я и правда перегнула палку? Что, если потеряла подругу из-за беспочвенных подозрений?
О-о-о Грудь щемит от боли, и мне так хреново, что хочется выть.
Меня снова разрывает на две части. Одна упрямо кричит: «Верни Алену, поговори с ней, помирись. Она не врет, она бы тебя не предала».
Вторая ехидно нашептывает на ухо: «Алена хорошо тебя знает. Даже лучше, чем муж. Тем проще им было сговориться и совместно усыпить
твои подозрения. Зря, что ли, Герман решил посоветоваться с ней насчет поездки? У него что, своего ума нет? Мог спросить у тебя напрямую. Но не спросил. На крайний случай выведал бы у тебя невзначай, ведь до годовщины еще полтора месяца, куча времени. С чего вдруг ему понадобилась эта информация именно сейчас? А с того, что это все просто подготовленный заранее концерт для тебя. Чтобы ты поверила, что он сожалеет, старается загладить свою вину».
В итоге я так и не прихожу к общему знаменателю. Решаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть слишком многое на кону. Однако мозг все гложет и гложет мысль: если Алена и правда не виновата, сможет ли она когда-нибудь меня простить?
Так и продолжая реветь, топаю в столовую, чтобы убрать со стола еду, которая успела заветриться за ночь. Остервенело смахиваю остатки в мусорный контейнер дрожащими от стресса руками, хотя больше всего на свете хочется вывалить это все на голову Германа.
Я думала, мне было плохо вчера. Но нет, теперь мне еще паршивее.
Я кусаю губы почти до крови, пока мою посуду. Обычно с этим справляется посудомойка, но сейчас решаю помыть ее сама это занятие всегда отлично меня успокаивало и прочищало мозги. Но не в этот раз.
Что ж, день еще только начался, а новости неутешительные. Мужа, считай, нет. Теперь нет и подруги.
Алена права в одном: теперь я буду подозревать всех и вся. Хотя почему буду? Уже подозреваю. И оттого планировать свой отъезд станет еще сложнее. Любой, кому я расскажу о своих планах, может передать их Герману. Абсолютно любой.
Губы дергаются в нервной усмешке, когда на ум приходит известная фраза: «Один в поле не воин».
Может, и так. Но я постараюсь доказать обратное.
Когда ставлю в сушилку последнюю вымытую тарелку и выхожу в коридор, чтобы наконец-то сходить в душ, по дому эхом разносится громкий голос Германа:
Маш, я дома. Ты где? У меня для тебя сюрприз!
Глава 8. Сюрприз
МашаОт слова «сюрприз» мое тело пробивает нервная дрожь. И так за неполные сутки уже столько сюрпризов, что еще один, боюсь, не вывезу.
Очень хочется проскользнуть наверх тенью, чтобы не видеть гнусной морды Германа и тем более его даров, но умом понимаю: не выйдет. Мне в любом случае придется как-то с ним взаимодействовать.
Тем более муж продолжает звать:
Маш, иди сюда. Тебе не интересно, что ли?
А вот не интересно! Вообще. Нисколько. Ни капли. Пусть засунет этот подарок себе в жопу! И все остальные тоже.
Как будто его презенты способны все исправить и заставить меня забыть о том, что произошло. И что там за сюрприз на этот раз? Неужели уже определился с датой будущей поездки?
А может, вообще, привез всех своих любовниц, выставит их в линейку, и каждая из них начнет меня уверять, что у них с Германом ничего нет. И даже в постель с ними он ложился с моим именем на губах.
Тьфу, что только ни придумает мое воспаленное сознание
«Возьми себя в руки», приказываю себе мысленно. Изо всех сил стараюсь, чтобы выражение моего лица было не слишком зверским и ненавидящим, иду к входной двери.