Возьмите вот эту. Она умница. У нее все данные восточноевропейской овчарки.
Мне не понравилась флегматичность сучонки, полное равнодушие к моему присутствию. Я молчал. Меня заворожил урод. Этот монстр на слабых ножках.
«Почему она предлагает мне сучку?»
Во мне слышался голос противоречия. Это с рождения.
А почему кобелек худой, болезненный?
Последыш. Молока доставалось мало, может быть, придавили. Их ведь было шесть. Четырех отдали. Сейчас он немного оправился, набирает силу. Вам все-таки лучше взять вот эту красавицу! женщина погладила сучонку.
Она говорила, а я думал: «Из замухрышек вырастают могучие псы. Этот последним увидел свет, потому и отстал в росте. А зол. Нет, шутишь, хозяйка! Шустряка-монстра я возьму».
Знаете, мне бы хотелось кобелька.
Пробный шар попал в лузу. По лицу хозяйки проскользнула тень недовольства. Значит, я не только знаток собак, но и незаурядный физиогномист-психолог. Женщина явно не хотела с ним расставаться. Но меня уже не удержать. Как говорят сельские, шлея под хвост попала.
Я понес:
Мне его не на выставку. Подрастет, оправится, лишь бы лаял.
Насчет лая, видите сами. Доберман признает только хозяина, памятлив и упрям. Но как-то неудобно такого давать, пегий
Я возьму!
Пожалуйста. Только не простудите. Он еще на улице не был.
Ничего. У нас там тепло, привольно. Ему будет хорошо.
Я откланялся, вынес одра, посадил в «Жигули» на первое сиденье и осторожно, как нечто хрустальное, докатил до дому.
Реакция жены превзошла все мои самые худшие ожидания:
Уноси! Уноси это страшилище! Брр Ужасная образина. На кой черт ты его взял! Он подохнет!
И вновь лобастая голова гордо вскинулась, пес уловил грубые нотки и грозно зарычал на жену. Это оказалось наилучшим ответом на все ее невысказанные вопросы.
Отныне мои дни наполнились научным воспитанием собаки. По грубым подсчетам, осенью щенку исполнится шесть месяцев, и тогда трепещите, господа воришки! Я полновластный владелец не просто собаки, а сложного произведения овчарки и добермана. Имя моему зверю Барс!
Барс в первый же день повел себя по-барски. Он никак не хотел подчиниться мне и перечеркнул всю мою теоретическую подготовку. Во-первых, почти ничего не ел, но достаточно часто гадил. В руки не давался и кусался как бешеный. Кусочки мяса глотал не жуя, пил только молочко и во время еды урчал, как бульдозер. Я не знал, с какого боку к нему подойти. Пришлось наглухо изолировать буяна в кухне и убрать все половики.
Прошел месяц. Пес по-прежнему оставался худущим и злым, не брал в рот ничего, кроме молока и мяса, притом в самых мизерных дозах. Другой уже подох бы с голоду. А этот Кощей Бессмертный.
Ты что же, одним мясом будешь кормить его?
Подрастет, поправится, станет есть. А тюка нужно поддерживать.
Вынеси его в будку, на свежий воздух!
Холодно еще.
Простынет. Он короткошерстный. Брюхо голое.
Вскоре я собирался в командировку и наказывал жене:
Корми его четыре раза в день. Старайся реже выводить во двор, а то простынет. Мясо, говядину, я достал, а молоко разводи сухое!
Жена у меня отличная. Всегда выполняла мои наказы, и я спокойно улетел к народам Крайнего Севера.
Через неделю вернулся с приличной порцией оленины для щенка. Дом был закрыт. Жена на работе. А где же Барс? Ни в кухне, ни в комнатах его не оказалось. Я ринулся в сарай, и тут раздался истеричный лай. Пес не узнал меня и, конечно, чертовски испугался. Глазенки его дико сверкали, острые зубки блестели, опасно обнажаясь.
Ах ты собачка! Сейчас я скину с тебя кандалы!
Неподдельная улыбка распирала мой рот. Я радушно потянулся к собаке, но пес уловил какую-то фальшь, он забился в будку и превратился в сплошные зубы.
Я убрался из сарая и сам начал точить зуб:
Ну, Валентина, погоди!
Я был разъярен, как доберман, и готовил убийственно злую речь для своей исполнительной жены. Я вынес Барсу кусок мяса, но он не стал есть. Позже я узнал, что кошки и собаки к новому запаху относятся осторожно.
Пришла жена, коснулась меня этакой кошечкой и в первую очередь дала Барсу какую-то рыбную кашу. Пес выбрался из будки и начал с жадностью лопать. При этом он поглядывал так, будто мы собирались вырвать еду из собачьего горла.
Отчитать жену я считал своим долгом, но она опять опередила:
Видишь? Ему здесь хорошо, самое место. Корми раз в сутки, а то испортишь собаку.
Я грозно молчал. Она чмокнула меня с невинной улыбкой и ускользнула готовить ужин.
Я переваривал пилюлю и думал: «Нападение лучший способ самозащиты, и жена вовремя воспользовалась этим. Но самое смешное это то, что она абсолютно права».
Скуповато камчатское солнышко, нелюдимо. Часто в тучки прячется. А травка знай себе буйствует.
Рос и Барсик, тянулся. Он, с одной стороны, ни то ни се. А с другой что-то в нем было. Три месяца стукнуло, пора было учить уму-разуму. Но вот беда: отвлекается пес, поминутно чешется. Блохи заели. А есть-то им вроде бы нечего. Худенький пес, хотя и вытянулся. Повез я его в ветлечебницу. Есть такое заведение в уютном домике, за двадцать километров. Газу до отказу, и мы пред ясными очами полной флегматичной женщины, отрекомендовавшейся ветврачом.