У меня тут солдат, парень здоровый, готовый кузнец.
И сразу же оформил в помощники штамповщика на большие ковочные машины. А жить пока в красном уголке цеха. Николай возликовал: «Ну, наша взяла! Ура кадровику, спасибо ему огромное!..»
Зная жизнь Николая Евдокимова до этого дня, его упорный характер, цельность натуры, душевный склад и очевидное признание пропагандиста-агитатора, нетрудно представить, как он работал в грохочущем жарком цехе «в срок и без разгиба». Как учился и держал порядок в своем классе в вечерней школе. (Учительница немецкого: «Геноссе Евдокимов, к доске!». И он, строевым, в огромных кирзовых
сапогах, гремя медалями, шел отвечать четко, по-солдатски). Как, давно осознав губительность бездушной, пустой схоластики и декларативности в живом деле человековедения и жизнестроительства, выполнял первые партийные поручения политинформатора, партгрупорга, заместителя и секретаря партбюро цеха. Как был секретарем партбюро, а потом, заканчивая десятый класс, членом парткома завода. С января 1954 года Николай Яковлевич становится уже освобожденным заместителем секретаря парткома завода. Вскоре окончательно определяется его партийная линия вместо намечавшейся производственной. В 1957 году Евдокимова избирают секретарем райкома партии (вот и пришло время обернуться былью пожеланию, высказанному во время проводов из армии), а в 1962 году его утверждают заведующим отделом пропаганды и агитации горкома КПСС.
Слушая самых разных людей, близко соприкасавшихся с Николаем Яковлевичем в те годы, эмоционально воспринимая их единодушные оценки, высказанные к тому же с живой, сердечной готовностью, без затруднительного поиска добрых и даже восторженных слов, без осторожного взвешивания эпитетов и определений, я невольно подумал: не напрасно ли Евдокимов оставил партийную работу. Но нет, вновь и вновь размышляя о его жизни с ее удивительно целенаправленным движением без отклонений и остановок, перечитывая многочисленные записи рассказов и воспоминаний о нем его товарищей, я находил множество подтверждений неслучайности прихода Евдокимова в то подразделение органов госбезопасности, которое призвано вести борьбу с идеологическими диверсиями наших врагов, развернувших в последние десятилетия невиданную по своим масштабам и изощренности психологическую войну против идеалов социализма и коммунизма. Произошло это в 1967 году
5
Как и товарищи Николая Яковлевича по партийной работе, рассказывая о быстром становлении чекиста Евдокимова, полковник Тихонов тоже не скупился на добрые, искренние слова и яркие подробности:
Не стану говорить, как он полностью отдался новой, неизвестной для него деятельности, как погрузился в изучение специальной литературы, всевозможных материалов, документов и следственных дел: постоянно углублять и совершенствовать свои знания для Николая Яковлевича такая же потребность, как дышать. Но бумагами и инструкциями он не ограничивался. Чтобы быстрее освоить специфику чекистской работы в условиях постоянно обостряющейся идеологической и политической битвы двух миров, он сразу же обратился к нашей многосложной практике, познавая и усваивая все ее порой даже самые неприметные и незначительные детали. И с первых же дней, когда ему докладывали дела, он открывал их обсуждение таким вопросом: «А как бы вы поступили, ведь вы лучше меня знаете этот предмет?». Со временем вторая половина этого традиционного вопроса, естественно, отпала сама собой. Но первая, как и то, что свои мнения и предложения начиная с младших по званию и положению высказывали все присутствующие, осталась незыблемым законом коллективной мысли, практических выводов и действий. Осмысливая и обобщая высказанное своими товарищами и ближайшими помощниками, привлекая при этом свое острое партийное чутье и знание жизни, Николай Яковлевич часто вносил существенные коррективы, и мы принимали оптимальные решения, ускорявшие разработку и завершение того или иного дела. При этом он всегда брал вину на себя, если ошибку допускал его сотрудник.
Чуть задумавшись, чтобы не упустить что-то важное, полковник Тихонов продолжал:
Удивительным образом аккумулируя и усиливая энергию и работоспособность каждого из нас, Николай Яковлевич постоянно подавал пример скромности, самоограничения в быту и безграничной и обязательно творческой самоотдачи в работе. С ним трудно только тем, у кого потухшие глаза и равнодушное сердце. Остальным легко и необычайно интересно. А какой силы воли человек! Не каждый бы смог так стойко
перенести несколько тяжелейших операций и остаться в строю О Николае Яковлевиче и его работе можно говорить много. Скажу коротко: нам здорово повезло. И нашему подразделению, которым он, считаю, успешно руководил шесть лет, и всему нашему управлению.
Не подумайте, что я преувеличиваю достоинства Николая Яковлевича у нас это не принято. Спросите любого сотрудника, и каждый вам скажет: в политической и специальной учебе, в организации музея, в проведении торжественных вечеров и волнующих ритуалов посвящения в чекисты и вручения удостоверений во всей профессиональной, общественной и духовной жизни и атмосфере коллектива управления есть частица души этого внешне неприметного, но, несомненно, незаурядного человека, имеющего прежде всего авторитет личности, а не должности.