Николай Евдокимов очень рано пристрастился к книгам и газетам. С шестого класса он регулярно начал читать «Правду». В школе он выделялся не просто верными, но эмоционально окрашенными ответами по устным, особенно по любимым своим предметам истории и географий. Очевидно, потому ему и поручили приветствовать колхозников от имени пионеров в день первых выборов в Верховный Совет СССР. И это его самое первое публичное выступление в 1937 году (сколько их будет потом, не сосчитать) оказалось настолько удачным, что за Николаем надолго закрепили уважительное «оратор».
Мать очень гордилась успехом сына и до самой смерти, когда уже партийная, пропагандистская работа стала его профессией, с волнением вспоминала то первое его выступление. И юному оратору оно навсегда врезалось в память. И осознанием важности и торжественности момента, и огромным волнением, и радостью, что тебя так уважительно и внимательно слушают взрослые, и, наконец, праздничным подарком кулечком простеньких конфет-подушечек. Отец тоже радовался за сына, но делал это, как всегда, про себя, молчаливо. А вслух серьезно отрубил: «Не к слову, а к делу приучайся, сынок!».
И он приучался, да и жизнь приучала. Первые полновесные трудодни начал зарабатывать, закончив шестой класс: распевая песни, возил бочку с водой на полевые станы
С 1939 года наступила для семьи особенно тяжелая полоса. Отец, раненный и обмороженный на финской войне, уже не мог работать в полную силу. До новин хлеба часто не хватало. А в Борском районе Куйбышевской области, в поселке Коммуна, где жила сестра отца, добрейшей души человек, с мужем, бывшим матросом линкора «Марат», хлеба было вдоволь. И вот, после разведки, в которую съездил дед, пришло решение отправить Николая к тете и дяде.
Сказочным видением мелькнула декабрьская Москва 1940 года, где даже в метро, заходясь от страха и восторга, удалось прокатиться. И вот уже новые испытания: семилетка была в селе Заплавном, далеко от дома, и Николая определили там на квартиру.
Глянул в окно, вспоминает Николай Яковлевич, когда тетя уезжала, хоть волком вой. Хотел сорваться и следом за ней, догнать! Пересилил себя, сжался в кулак, подумал: обо мне такая забота Дома, в Знаменской, холщовая сумка, а тут настоящий портфель, там крупа да картошка, а тут мясо да хлеба вкуснейшего сколько хочешь! Впрочем, долго переживать было некогда: в новой школе и требования были повыше, и книг в библиотеке побольше.
2
и улетят! Морякам все нипочем!».
С первым же известием о нападении фашистской Германии он начал проситься на фронт и сразу организовал в селе ополчение, к строевым занятиям которого допускал и племянника с деревянной винтовкой. Командуя, сам же лихо пел:
«Ножом зарезал семь немцев и был заколот раненый».
Обаятельная личность дяди, спокойная уверенность тети и всех сельчан при известии о войне укрепили тогда Николая в решении продолжать учебу только после победы над врагом. Очень скорой, как тогда казалось. А пока не подрос для армии и фронта за работу. Трудился по-мужски, без скидки на юный возраст, заменяя тех, кто ушел и уходил защищать Родину, дядю, отца, других.
И пошла череда трудных рабочих дней. Косовица на лобогрейке на редкость урожайных хлебов в ту первую военную жатву работа такая, что не только «лоб грела», а выматывала до седьмого пота, до изнеможения. Вспашка зяби с рассвета и до полуночи, когда даже погонщики не выдерживали. Тяжелейшие рейсы с хлебом в Борское, в январскую метель и стужу, когда быки, пройдя всю ночь, то вставали, обессилев, то сбивались с пути. Весенняя пахота 1942 года и памятный день, когда, оказавшись главным уже на сеялке, выполнил свою норму раньше всех. Была и вовсе надрывная работа в Соболевском лесничестве на заготовке ценной древесины для авиации, к тому же осложнившаяся жесточайшей простудой. Был еще и многодневный, многотрудный конный переход в Куйбышев, где до весны предстояло возить из-за Волги дрова для так нуждающегося в них города. И была по возвращении, весной, опасная переправа через реку Самару, когда только добрая и сильная лошадка Малек спасла от гибели, отчаянными рывками вынеся сани из проваливавшегося льда.
Окружающие с одобрением замечали быстрое мужание юноши, не только не сомневавшегося в том, что «враг будет разбит, победа будет за нами», но воодушевлявшего своим делом, своей верой и оптимизмом тех, кто трудился рядом.
С первых дней войны вначале даже никем и не назначенный Николай Евдокимов становится политинформатором и пропагандистом, естественно, не пропуская ни одного номера своей любимой «Правды» и районной газеты. Причем его знания военно-политической обстановки были столь основательны, что даже парторг колхоза, вконец замотанный полевыми работами и людскими горестями и печалями, иногда спрашивал: «Какие там вести и события, Николай?». А женщины-колхозницы и подавно то и дело требовали: «Коля, рассказывай, что там на войне? Скоро ли конец?».
А событий и вестей было много разных: то грозных, трагических, полных невосполнимых утрат и большой крови, то необычайно волнующих.