Никак деревня какая-то, услышал он полушепот.
«Неужели пехота наша подоспела», предположил часовой. Стал
прислушиваться. Шаги затихли где-то близко.
Это же избушка, господин майор!
Да, по карте здесь значится деревня. Значит, отдохнем. Надеюсь, русские еще далеко
«Немцы, власовцы» сообразил часовой и приготовился к бою. В это время показались они сами три едва различимые фигуры.
«Надо поднять своих!» решил часовой и, дав очередь из автомата, скомандовал:
Руки вверх! Бросить оружие!
Из избушки выбежали товарищи. Опешившие вначале фашисты попытались сопротивляться, но двоих из них сразу уложили. Офицер сдался. У него-то и добивался лейтенант показаний. Документы, извлеченные из карманов и сумки майора, он протянул мне. Я сказал, что забираю майора. Зеленов не возражал.
Рассвело. Я сообщил танкистам о примерном местонахождении их батальона, они уехали, а сам приступил к допросу вражеского офицера.
Что-то мне показалось знакомым в чертах его лица, в широко открытых голубых глазах. Продолжая рассматривать, предложил ему снять шинель, присесть, предложил закурить.
Фамилия? спросил я.
Вислов. Александр Дмитриевич Вислов.
Мне сразу вспомнился Киев, шикарно обставленная квартира и фотокарточки. Вот он какой, Вислов!
Я вас знаю, Вислов.
Да, я предполагал, что чекисты меня разыскивают. Отпираться нет смысла, мои документы в ваших руках. Да, я тот самый, о котором, видимо, донесли бывшие мои ученики из разведшколы.
В это время один из сопровождавших меня солдат доложил, что чай готов. Я приказал подать два стакана.
Пейте, предложил я пленному.
Благодарю. Представьте себе, двадцать пять лет мотаюсь по Европе, а русский чай близок сердцу и сейчас. И обычаи русские, гостеприимство
Но все это вы добровольно сменили на все фашистское.
Что мне оставалось делать? История выбросила меня за борт
Я прервал майора и предложил сначала рассказать, что ему известно о дислокации немецких войск, и разложил карту. То, что рассказал майор, в основном подтверждалось нашими разведданными. Некоторые его сведения устарели он сам оговаривал это, объясняя отсутствием у него свежей информации. Я позаботился, чтобы полученные данные были переданы в штаб, и продолжил допрос.
Записав вместе с приехавшим со мной следователем первые показания Вислова, я позвонил начальнику контрразведки армии и доложил о задержании известного по нашему списку вражеского разведчика. Телефон несколько минут молчал. Начальник, видимо, перелистывал список, в котором значился разведчик.
Это правда? переспросил он, возобновив разговор.
Я подтвердил.
Немедленно доставить к нам. Обеспечьте усиленную охрану, приказал полковник.
Я стал объяснять, что кругом, даже позади нас, фашисты, наша пехота еще не подошла, есть опасность наскочить на врага.
Это уже ваша забота, как обеспечить доставку, но он к утру должен быть у нас, услышал я в ответ.
С Висловым и несколькими автоматчиками я сел в бронетранспортер. Нас сопровождала охрана пулеметчики и отделение солдат с автоматами и гранатами. До штаба доехали благополучно.
Познакомившись с нашим протоколом допроса, начальник контрразведки армии приказал привести Вислова. Обычно строгий и сухой, на этот раз он назвал меня по имени и отчеству и предложил согреться чаем. Однако, поблагодарив, я отказался, сказал, что спешу, задерживаться нельзя могу отстать от своих танкистов. Полковник удерживать не стал.
В соседней комнате, служившей приемной, офицеры отдела горячо поздравили меня с удачей задержанием опасного врага.
Перед уходом я взглянул на Вислова. Тот был спокоен, обернулся в мою сторону и негромко сказал:
Полагаю, майор, меня сейчас не расстреляют: знаю я очень много
Пожалуй, Вислов был прав. Действительно он должен был знать много. Должен помнить подлинные и вымышленные фамилии выпускников руководимой им разведшколы, знать, куда они были заброшены. Возможно, знает об осевшей в нашей стране немецкой агентуре. И выдаст он все это не сразу, а постепенно, малыми порциями.
Спустя недели две во время очередного доклада в штабе армии я спросил полковника, какие показания дал Вислов.
Мы его и допросить-то толком не успели, забрали в отдел фронта, а там в Москву.
Через год по окончании войны я вернулся на родную Волгу, стал работать начальником городского отдела государственной безопасности в Куйбышеве. И тут повстречал приехавшего откуда-то из-под Москвы молодого полковника. Мы с ним разговорились. Я вспомнил эпизод с задержанием Вислова.
Позволь, позволь, перебил меня полковник, это какой Вислов?
Вместе с разведотделом фронта нам удалось дезинформировать противника, отвлечь его внимание от группы наших войск, готовившихся к крупной операции.
Орловская область в период оккупации явилась ареной массового партизанского и подпольного движения. Наиболее мощные партизанские силы сосредоточились в районах, ныне составляющих Брянскую область. Более сотни партизанских отрядов, насчитывающих в своих рядах свыше шестидесяти тысяч человек, вели борьбу с гитлеровскими оккупантами, вносили ощутимый вклад в дело разгрома врага.