Можете пощупать фраеров, милостиво разрешил Кошельков, понимая, что надо дать сообщникам возможность сделать то, к чему они стремились, к чему привыкли.
Машина остановилась, все разом выскочили из нее, словно обрадованные.
А ну-ка, граждане, спокойненько, руки вверх! скомандовал Козуля, нарочно строя зверскую физиономию. Кому говорят! вдруг рявкнул он. Или жизнью не дорожите?
Побелевшие от страха прохожие покорно подняли руки, прижались к стене дома; немолодая женщина трясущимися губами бормотала:
Голубчики, все берите, только не убивайте! Ай! взвизгнула она, когда Ванька Конек, грубо дергая, стал вытаскивать из ее ушей серьги.
Мадам, просю без шухера! строго предупредил грабитель. Покажите пальчики. Эти кольца вам ни к чему, возьму их на память. И мантончик сымите.
Барахла не брать! распорядился Кошельков.
У мужчин в два счета были изъяты бумажники, кольца, часы. Садясь в машину, Кошельков предупредил ограбленных:
Стоять смирно! Имейте в виду, вы на мушке, кто шевельнется, пока мы не уедем, получит пулю.
Заяц газанул, и через минуту машина уже мчалась по Поварской к Кудринской.
Всю добычу бандиты, по обычаю, передали главарю. Бумажники Кошельков быстро выпотрошил и выбросил в окно, деньги, драгоценности рассовал по карманам.
Все лихорадочно закурили.
Вот это дела! потирая руки, обрадовался Ленька. А то мильтонов зачем-то И умолк, получив по затылку.
Заткнись! бросил Кошельков.
Откуда-то послышались милицейские свистки.
Легавые! испугался кто-то из бандитов.
Заяц погнал машину вовсю, выскочил на набережную. Тут автомобиль было забуксовал, но в умелых руках шофера выкарабкался и помчался, подпрыгивая на ухабах. Сзади кричали «стой!», свистели, раздалось несколько выстрелов.
Пронюхали, гады! ощерился Кошельков, вынимая маузер. Выследили
У Крымского моста наперерез машине бросились двое с винтовками. Всего лишь несколько шагов успели пробежать красноармеец Петров и милиционер Олонцев и упали, сраженные бандитскими пулями.
Машина проехала еще несколько метров и остановилась, упершись в сугроб. Бросив автомобиль, бандиты побежали по набережной. Сзади слышались крики, трели свистков, раздалось несколько выстрелов.
За мной! скомандовал Кошельков, сворачивая во двор дома. Тут проходной.
Побежали через двор, перелезли через какой-то забор, попали на засыпанные снегом огороды, тяжело дыша и увязая в снегу, выбрались в переулок. Кошельков несколько раз оглядывался и, зло щерясь, стрелял в темноту. Попетляли на задах хамовнических домишек, наконец, остановились. Ванька Конек, держась за разбитую скулу напоролся на забор, тихонько скулил.
Цыц! огрызнулся на него Кошельков, напряженно всматриваясь в тьму и прислушиваясь. Было тихо, только где-то далеко тявкала собака. Оторвались! выдохнул Янька и презрительно усмехнулся. Что, взяли? Вы еще долго будете Яньку Кошелькова вспоминать.
грабежам и убийствам. Да, да, это очень серьезно. Нам следует незамедлительно принять меры, иначе нельзя
Положив трубку, он придвинул к себе блокнот и быстро написал:
«Заместителю председателя ВЧК тов. Петерсу. В виду того, что налеты бандитов в Москве все учащаются и каждый день бандиты отбивают по нескольку автомобилей, производят грабежи и убивают милиционеров, предписывается ВЧК принять самые срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитами».
Пожалуйста, это распоряжение перешлите немедленно Петерсу и в «Известия».
Он задумался «Жизнь или кошелек?» Гм Пожалуй, эта дилемма далеко не обывательская, а даже политическая Владимир Ильич встал и принялся расхаживать по кабинету: что-то в этом рассуждении его задело. «Пожалуйста: похабный Брестский мир разве не был дилеммой того же порядка? Тогда перед нами стоял тот же вопрос: «Жизнь или кошелек?» А условия, в каких мы находились? Это же пистолет, приставленный к нашему виску!.. Соглашение с империалистами? Да, соглашение. А вчера разве мы не вступили в соглашение с бандитами?» Он усмехнулся. Отдали бандитам оружие, деньги, автомобиль Так что же: нас теперь обвинят в том, что мы соучастники бандитов? Чушь! Нет, есть соглашение и соглашение. Гм Об этом еще стоит подумать.
Когда вечером, собираясь на заседание съезда, Владимир Ильич вышел на улицу, его ожидала машина, и Гиль в своей кожаной тужурке и в перчатках с раструбами, ласково похлопывая по радиатору автомобиля, точно коня по шее, торжествующе сказал:
Я же говорил, найдут!
Ну, а как по-вашему, товарищ Гиль, вчера мы правильно поступили?
Конечно, Владимир Ильич! Гиль живо повернулся. Да разве умный человек станет выбирать: жизнь или кошелек? Черт с ней, и с машиной, и с деньгами!
Выходит, мы с вами пособники бандитов? Ленин хитро прищурился. Ведь машину-то и оружие они могли пустить в ход.
Ну уж!. Гиль чуть не задохнулся от возмущения. Так мы же не добровольно, ведь пистолет к виску!
Ну и я так думаю, Владимир Ильич рассмеялся. Что ж, поехали.
В автомобиле сидели двое чекистов, имевших строгое предписание и Петерса, и Малькова: от Ленина ни на шаг. Оба держали правые руки в карманах. Ленин собрался было возмутиться, но, заметив стоявшего неподалеку Малькова, на лице которого ыла написана непреклонная решимость, только вздохнул и сел в машину, хотя ему очень хотелось хоть немного пройтись. Пальто на нем было надето только в один рукав: раненая рука все еще ныла и была на перевязи.