Сенатор, высокий худощавый мужчина с коротко остриженными седыми волосами и серебристыми усами над прямым ртом, похожим на зев капкана, был одет в белый халат с ажурными лиловыми кружевами по кромкам. Он повернулся и открыл одну из боковых дверей, за которой оказался платяной шкаф. Сунув туда руку, сенатор извлек толстый коричневый халат.
Держите, сказал он, протягивая его Блейку, это как раз то, что нужно. Настоящая шерсть. Вы, наверное, озябли.
Самую малость, ответил Блейк, до боли сжав челюсти, чтобы не стучать зубами.
Шерсть вас согреет, сказал сенатор. Это редкость. Теперь везде одна синтетика. Но шерсть можно приобрести у одного сумасброда, который живет в шотландских горах. Он думает почти так же, как и я, и считает, что настоящие старые вещи по-прежнему лучше новых подделок.
Уверен, что вы правы, ответил Блейк.
Но что это я, стою, разглагольствую, а вы тем временем мерзнете. Поднимитесь вон по той лестнице справа. Первая дверь налево. Там моя комната. В шкафу найдете сандалии. Да и шорты ваши тоже, наверное, промокли насквозь.
Должно быть, так, ответил Блейк.
В туалетном столике найдутся шорты и все, что нужно. Ванная справа, как войдете. Десять минут в горячей воде вам не повредят. А я пока попрошу Элин сделать кофе и откупорю бутылочку доброго коньяка.
Не утруждайте себя, сказал Блейк. Вы и так уже столько сделали
Пустяки, ответил сенатор. Я рад, что вы заглянули ко мне.
Держа в руках шерстяной халат, Блейк взобрался вверх по лестнице и открыл первую дверь налево. За ней справа он увидел белую блестящую ванну.
Блейк бросил коричневый халат на крышку корзины, снял свое замызганное одеяние и швырнул его на пол. Опустил глаза и удивленно оглядел себя. Он потерял свои шорты неизвестно где, непонятно как
Когда Блейк вернулся в большую комнату с камином, сенатор уже ждал его. Он сидел в кресле, а на подлокотнике примостилась темноволосая женщина.
Э молодой человек, сказал сенатор, вы назвали себя, да я не запомнил имени
Эндрю Блейк.
Уж извините, проговорил сенатор. Память у меня уже не такая цепкая, как когда-то. Это моя дочь Элин. А я Чандлер Гортон. Из бормотания того балбеса на улице вы, конечно же, поняли, что я сенатор.
Познакомиться с вами, сенатор, и с вами, мисс Элин, большая честь для меня.
Блейк? переспросила девушка. Где-то я слышала это имя. Совсем недавно. Скажите, чем вы знамениты?
Я? Ничем, ответил Блейк.
Но о вас же писали во всех газетах. И по трехмернику в новостях показывали. А, вспомнила! Вы тот человек, который вернулся со звезд.
Что ты говоришь? воскликнул сенатор, тяжело поднимаясь. Как интересно! Мистер Блейк, вон то
кресло, возле самого камина, очень удобное.
Папе нравится разыгрывать из себя барона или, по меньшей мере, сельского сквайра, когда приходят гости, сказала Элин Блейку. Не обращайте на него внимания.
Сенатор очень любезный хозяин, заметил Блейк.
Сенатор взял графин и потянулся за бокалами.
Если вы помните, я обещал вам коньяку, сказал он.
И не забудьте похвалить его, добавила Элин. Сенатор ценитель коньяков и гордится этим. А чуть погодя, если вам захочется, выпьем кофе. Я включила автошеф-повара
Шеф снова заработал? спросил сенатор.
Не слишком охотно. Сварил кофе, как я просила, да еще яичницу с ветчиной поджарил. Она взглянула на Блейка. Хотите яичницу с ветчиной? Наверное, она еще не остыла.
Нет, большое спасибо.
Этот повар зациклился на оладьях, сказал сенатор. Что ни наберешь на диске, итог получается один и тот же. Правда, отбивные шеф тоже жарил, хотя и редко.
Гортон вручил всем по стакану и сел в кресло.
Немудреный уют вот за что я люблю этот дом, сказал он. Триста лет назад его построил человек, заботившийся о собственном достоинстве и понимавший кое-что в экологии. Поэтому он и сложил дом из чистого известняка и леса, который тут рос. Он сделал так, что дом не выделяется из окружающего пейзажа. И никакой технической ерундистики здесь нет, кроме автоповара.
Мы люди старомодные, сказала Элин. Мне всегда казалось, что жить в таком доме все равно, что обитать, скажем, в землянке в двадцатом столетии.
Сенатор покрутил свой бокал, заставив коньяк плескаться.
Конечно, он не летает, продолжал Гортон, и не будет с вами разговаривать. Но кому нужен летающий дом и
Папа! вскричала Элин.
Простите, сэр, сказал сенатор. У меня есть свои привязанности, я люблю о них поговорить и подчас увлекаюсь больше, чем следовало бы. Да, кстати Дочь вроде бы сказала, что видела вас по трехмернику.
Сказала, папа, сказала! Ты совсем не обращаешь на меня внимания. Кроме своих биоинженерных слушаний, больше ничем не интересуешься.
Но ведь это очень важные слушания, милочка, возразил сенатор. В скором времени человечеству предстоит принять решение: как быть со всеми этими планетами, которые мы открываем. Только безумец мог предложить создавать на них земные условия. Подумай, сколько времени и денег поглотит эта работа.
Кстати, совсем забыла, сказала Элин. Мама звонила. Сегодня вечером ее не будет дома. Она услышала о грозе и осталась в Нью-Йорке.