Видишь флаг вон там? Это помещение жандармерии. У них мы разживемся всем необходимым. А ты затаись и жди!
Что оставалось делать? Я распластался на брюхе и стал наблюдать. Альфонс постучал в окошко хижины, на крыше которой торчал флаг на пороге появился жандарм.
О мой добрый господин! запричитал Ничейный с диковинным арабским выговором. Беда, беда! Я бегом бежал все шесть миль, чтобы добраться до вас Весь наш караван уничтожен По-моему, только я один остался в живых Прикинулся мертвым и лежал не двигаясь, покуда грабители не скрылись.
Эй, Болдур, Разим! крикнул жандарм, полуобернувшись, а затем вновь обратился к Альфонсу. Кто они были, грабители эти?
Туареги Я-то сам полукровка, а остальные все, кого поубивали, арабы
Появились два других жандарма, вялые спросонок.
Нападение на караван, пояснил старший. Ты, Болдур, отправишься со мной Где, говоришь, погиб ваш караван?
Милях в шести к востоку Близ Вади
Ага! Тогда я знаю, где это.
Жандармы прихватили воды и провизии, взгромоздились на верблюдов и двинулись к Вади месту, которое Альфонс высмотрел по карте. Надо же взглянуть, вдруг там кто-то в живых остался и нуждается в помощи!.. Грабителей можно было не опасаться, они никогда не возвращаются к месту преступления, поскольку там бродят души злодейски убитых жертв.
Откуда шел караван? поинтересовался третий жандарм.
Из Тимбукту, ответил Ничейный. О господин! Дай мне напиться и позволь хоть немного отдохнуть.
Заходи. И воды тебе дам, и подстилку, чтоб полежать.
Оба вошли в хижину. Я сразу же поспешил за ними, но подоспел к тому моменту, когда Альфонс уже связывал бесчувственного жандарма.
Надо поторопиться, сказал он.
Куда спешить? Жандармам раньше чем к рассвету туда не добраться, и назад они вернутся дай Бог к обеду.
До тех пор нам надо убраться подальше отсюда. Собери провизию, какая найдется, и наполни бурдюки водой.
Взгляни! я протянул ему пожелтевшую газету, на первой странице которой писали о нас. Мое имя значилось крупными буквами, но, к сожалению, упоминали меня не как писателя.
У статьи был чуть ли не десяток заголовков, один другого завлекательней:
Да-а, наделали мы шороху Даже министр по делам колоний высказался в том духе, что он, мол, в данный момент ничего сказать не может, пока не получит все материалы расследования.
Послышался какой-то хруст.
Что ты делаешь? спросил я Альфонса.
Вывожу из строя рацию. Этот оазис оснащен получше, чем Немас-Румба.
Что верно, то верно, отозвался я. Здесь жандармы даже ромом балуются.
Бутылку я прихватил с собой.
Ничейный собрал целый узел: оружие, кой-чего из барахлишка и прочие нужные вещи.
Все, уносим ноги! распорядился он. Ты дуй вперед, а я тут малость осмотрюсь, что к чему. Не хочу, чтобы наши беспокоились, да и Хопкинс небось помирает от жажды.
Я пополнил кладь двумя бурдюками воды, загрузил верблюда и двинул прочь из оазиса. Вскоре я уже был у места нашей стоянки. Не слезая с верблюда, сразу же протянул Хопкинсу бутылку рома, и он ее мигом уполовинил.
Давно бы так! с облегчением заметил он.
Ивонна судорожно вцепилась мне в руку. Понятное дело, любовь не скроешь!
Где ваш друг? взволнованно спросила она.
Ловко прикидывается, будто ее интересует Альфонс.
С ним все в порядке. С минуты на минуту он будет здесь.
Где это вы раздобыли верблюда? вылез с идиотским вопросом Хопкинс.
Объявили среди ночи под барабанный бой: мол, если у кого есть верблюд на продажу, ведите его сюда, а то беглым легионерам надоело топать пешком.
Дурак!
От дурака слышу. Обменявшись любезностями, мы замолчали.
Со стороны оазиса показалась процессия: всадник на верблюде вел за собой еще несколько верблюдов. Наверняка Альфонс, больше некому Но нет! На одежде путника блеснули пуговицы.
Жандарм!
Хопкинс и я одновременно выхватили револьверы.
Ложись! крикнул Ивонне Хопкинс, но девушка прокричала в ответ:
Это он!.. Не стреляйте, это же он!
Теперь и мы признали в жандарме Альфонса Ничейного.
Привет, вот и я!
Соскочив с верблюда, он бросился прямиком к Ивонне и давай целовать ей обе ручки. А она то в смех, то в слезы. Очень добросердечная девушка!
Где это ты разжился? Хопкинс указал на униформу.
Раздел жандарма, прежде чем спустить его в фуражную яму.
Что теперь?
Если попадем в оазис Тимбак до того, как там станет известно, что мы побывали в Азумбаре, тогда можно надеяться на лучшее.
Надежда есть. Суди сам: к полудню жандармы вернутся в Азумбар, но рация у них не фурычит. Значит, с утра они наладятся в ближайший оазис, чтобы передать сообщение, и мы выигрываем два дня.
Я тоже так считаю. Как вы настроены, Ивонна: бодры или подавлены?
Ни то, ни другое. Я знаю лишь одно: рядом с вами со всеми вами мне не страшны никакие беды и напасти.