Здесь и расположимся лагерем, неузнаваемо хриплым голосом выдавил из себя Альфонс Ничейный.
Ивонна бодро соскочила наземь, а вот в нас особой прыти не наблюдалось. Я нечаянно обронил свою фляжку, колпачок отскочил и покатился прочь.
Вода! испуганно вскрикнула Ивонна и проворно подхватила фляжку, откуда не вытекло ни капли. Изумлению ее не было границ, а мы не решались взглянуть друг на друга. Девушка сунула внутрь палец, ощупала горлышко фляжки разумеется, оно было сухим, суше не бывает. Ивонна вскинула на нас взгляд, ласковый и грустный; глаза ее наполнились слезами.
Вы отдали мне всю воду?
Какие пустяки Не о чем говорить Мне и правда не приходило на ум ничего путного.
Она стиснула мою руку в ладонях.
Смогу ли я когда-нибудь расплатиться с вами за все что вы для меня сделали?
Альфонс Ничейный возился с верблюжьим седлом, а Хопкинс буркнул нечто вроде того, что мы, мол, в свое время предъявим счет, и прикинулся сердитым. Но Ивонна подошла к нему и нежно обхватила руками его заросшую щетиной физиономию.
Сколько бы вы ни притворялись, уж я-то знаю, что вы истинный рыцарь и мушкетер.
Я бы попросил не обзываться тут по-всякому!.. взъерепенился было Хопкинс, но Ивонна внезапно чмокнула его в щеку. Наш Чурбан зарделся, что твоя красная девица, и даже икнул на нервной почве.
Глава одиннадцатая
1
Берегите себя шепнула Ивонна и обняла меня.
Не время разводить телячьи нежности! тотчас вмешался Ничейный. Пошли!
Я проверил, в порядке ли мой револьвер, а Альфонс тем временем припал к ручке Ивонны. Припал и не отпадал целую минуту, и мадемуазель гладила его по головке.
На эти телячьи нежности время нашлось!.. Ну, что вы скажете?
По пути к оазису я решил кое-что выяснить.
Помнишь, еще в Мансоне ты рассказывал мне о письме, где мадемуазель Ивонна якобы упоминала обо мне?
А? Что?
Так вот она утверждает, будто бы писала тебе всего один раз!
В самом деле? удивился он. Ох уж эти женщины!
Хватит пудрить мне мозги! Выходит, подловил приятеля на крючок?
Чудак ты, право! Ивонна не из тех, кто с первой минуты выдает объект своих чувств!
Нельзя ли пояснее?
Тебе как писателю следовало бы знать, что светские барышни отличаются сдержанностью. Даже, я бы сказал, скрытностью.
Нашел кого учить! А то я без него не знаю
Уж не воображаешь ли ты, будто мадемуазель бросится тебе на шею и начнет объясняться в любви? Да если на то пошло, сегодня я наслушался от нее упреков за то, что выболтал ее заветную тайну!
Правда, что ли?
К чему мне врать? А вот с твоей стороны некрасиво домогаться признания девушки столь бестактным образом!
Стыд и позор выслушивать нравоучения от какого-то Ничейного! Мог бы и сам сообразить, на то ты и писатель.
Думаешь, она кокетничает со мной?
Вот уж нет! Просто ей хочется получше узнать человека,
которому она намерена отдать свое сердце.
Но с тобой она вроде как ласкова
Писатель, знаток человеческих душ, ты меня удивляешь! Разве тебе не доводилось слышать, что женщина старается вызвать ревность в том, кто ей мил? Будь она влюблена в меня, держалась бы ласково с тобой.
Как это я своим умом не допер!
Разговоры в сторону! скомандовал Альфонс. Оазис уже близко, подберемся ползком.
Ночную тишину пустыни нарушали только отвратительные вопли гиен, шныряющих вокруг оазиса: то тут, то там они возникали перед нами, носясь парами или тройками. В самом оазисе, судя по всему, было спокойно. Доносился заунывный голос муэдзина, призывавшего к полуночной молитве. Ползком подобрались мы к ближайшей глиняной хижине. Осторожно, держась вплотную к стене, обогнули ее, двинулись дальше. У входа в соседнюю хижину сидел старый араб и монотонным голосом бормотал что-то себе под нос. Побормочет, побормочет и бухается башкой о землю, потом опять принимается за свое.
Послушай шепнул мне Альфонс. В этом доме покойник.
Ну и что?
Есть идея Но прежде надо убедиться наверняка.
Мы заглянули в боковое оконце. С потолочной балки свисала коптилка, вроде лампады, а на столе стоял гроб
Обожди по обыкновению кратко распорядился Альфонс и мигом забрался в окно. Я, прижавшись к стене, следил за входом в хижину. Араб по-прежнему молился, ни на что не обращая внимания. Вздумай он повернуться, чтобы войти внутрь, я враз стукну его по кумполу. Но старик был углублен в молитву, а Ничейный двигался бесшумно, точно крадущаяся кошка. Через несколько минут кто-то коснулся моего плеча: какой-то тип, закутанный в бурнус. Мой кулак взметнулся для удара, как вдруг при слабом отблеске звезд я узнал Альфонса Ничейного.
Ну ты и вырядился!
Это одеяние покойника, пояснил он.
Не стану плести небылицы, будто бы я всю жизнь принимал успокоительные средства против нервных потрясений, вы мне все равно не поверите, и правильно сделаете, но тут я и впрямь содрогнулся от ужаса.
Надеюсь, гроб они больше открывать не станут, шепотом продолжил Ничейный. И хорошо, если араб преставился не от заразной болезни. Но даже будь у него чума, другого выбора мне не оставалось.
И для чего тебе этот маскарад?