Увы, мой дорогой, мужчины истребили амазонок две тысячи лет назад. И боюсь, что ваше сердце останется свободным до самой могилы.
Что это за шум, будто медведь по крыше топчется? сменил тему Ягелло.
Спускают шлюпку. И судя по гомону пехотинцев, десерт мы увидим не скоро. Как насчёт партии в шахматы, чтобы скрасить ожидание? По ней мы конечно не сможем окончательно судить о вашей мудрости, достоинстве или интеллекте, но ничего лучшего, увы, предложить не могу.
С превеликим удовольствием, ответил он. Но если я проиграю, не думайте, что это хоть на йоту изменит мои убеждения.Возможно, партия и не выявила всю мощь интеллекта игроков, но она предоставила явные доказательства того, что добродетели или по меньшей мере любезности, у Ягелло больше, чем у Стивена. Доктор играл на победу, развернув мощную атаку на ферзя. Но развернул её на ход раньше, чем было нужно мерзкая пешка всё ещё мешала
тяжёлой артиллерии и теперь Ягелло размышлял, как свести партию к поражению, допустив ошибку, которая не показалась бы оппоненту преднамеренной и очевидной. Шахматное мастерство Ягелло оказалось гораздо выше мастерства Стивена. А вот умение скрывать эмоции наоборот, так что Стивен с долей изумления наблюдал на лице оппонента выражение плохо изображаемой глупости. Как раз в этот момент они услышали, что шлюпка вернулась.
Мгновенье спустя вошёл Джек, а за ним буфетчик, держа в руках кекс со средней величины тележное колесо, и два дюжих матроса с большой корзиной, из которой, когда они ставили её на пол, донёсся звон бутылок, а топот копыт по палубе над головой и блеяние говорило о присутствии как минимум одной обречённой овцы. Ягелло с видимым облегчением отодвинул доску, чтобы освободить место для кекса, таким образом решив свою задачу и собрав все фигуры.
Извиняюсь, что ожидание вышло столь утомительным, сказал Джек. Но уверен, что оно того стоило: «Меламп» всегда набит почище Мэншн-хауса.[3] Нарезайте, мистер Ягелло это единственное, чем нам предстоит полакомиться до самого Гётеборга.
Вызывающий депрессию и совсем недавно выгоревший более чем на половину, Гётеборг был населён высокими, облачёнными в серую шерсть худощавыми людьми, склонными к злоупотреблению спиртным и самоубийствам (за время короткой стоянки «Ариэля» река выбросила тела троих несчастных), но весьма приветливыми к чужестранцам, раз уж не к себе самим. Комендант без промедления выделил лучший гранулированный порох, а заодно презентовал копчёных оленьих языков и бочонок солёных осоедов. Последний он передал лично Стивену.
Осоеды, мой милый сэр? прокричал Стивен, напрочь отбросив своё обычное спокойствие.
О, не те осоеды, о которых вы подумали, ответил комендант, не мохноногие осоеды, не бойтесь. Это длиннохвостые осоеды, уверяю вас.
Я вам очень признателен и премного благодарен, сказал Стивен, внимательно рассматривая содержимое бочонка. Можно узнать как они здесь оказались?
Я засолил их собственными руками, с гордостью ответил комендант. Отбирал каждую особь. Отличные, упитанные птички, поверьте мне на слово.
Вы сами подстрелили их, сэр?
Нет, что вы! возмутился комендант. Длиннохвостых осоедов нельзя стрелять это портит весь вкус. Мы их душим.
Они не вырываются? Не слишком. Всё происходит ночью. У меня домик в Фальстербю, на полуострове в дальнем конце Зунда, окружённый несколькими деревьями. Осенью туда прилетают птицы, несметные их стаи летят на юг и многие устраиваются на ночлег на тех деревьях.
Их так много так много, что кроны едва видны. Мы отбираем лучших, стаскиваем их вниз и душим. Так заведено. Все лучшие осоеды из Фальстербю. И птицы к такому привыкли.
Орлы там тоже появляются, сэр? спросил Стивен.
О да, конечно же!
Вы их тоже засаливаете?
Нет, с ухмылкой ответил комендант. Засоленный орёл был бы весьма необычным блюдом. Его всегда готовят в маринаде, в противном случае мясо нестерпимо сухое.
Хотел бы я посетить Фальстербю, сказал Стивен, пока на борт грузили порох.
Возможно, так и случится, ободрил друга Джек. Комендант сказал, что на суше у Белта датчан пруд пруди. «Меламп» сообщил о том же. Так что я склоняюсь к тому, чтобы идти через Зунд. Давай посоветуемся с лоцманом. Мистер Пеллворм, продолжил он, когда появился старый балтийский лоцман, давний знакомый Джека , которого он безмерно уважал. Мистер Пеллворм, я думаю пойти через Зунд. Мне известно, что датчане переместили буи, сможете ли вы провести нас через пролив ночью, ближе к рассвету?
С самого детства, ответил мистер Пеллворм, ещё пацаном я ходил через Зунд и знаю его как свои пять пальцев. Как свою пятерню, сэр. Мне не нужны эти их буи, чтобы провести судно с осадкой «Ариэля» даже ночью. Хоть до самого Фальстербю, если это нужно, по шведским маякам.
А что скажете о ветре, мистер Пеллворм?
Что ж, сэр, в это время года мы говорим: «входи через Зунд, выходи через Белт»
потому что весты всегда заходят в норду в первом и немного к зюйду во втором. Не бойтесь за ветер, сэр. Он отнесёт нас точно к Зунду за три или четыре дня, или я чёртов голландец.
На том и порешим, мистер Пеллворм. Дождёмся, когда баржа с порохом отвалит, и вы ночью проведёте нас через пролив.