Взлетели, помолясь. Сейчас будет самая трудная часть пути перелет над Атлантикой.
Продолжу свое повествование. Потому что в голове мысли косяками бродят. После развода я стал стандартным советским школьником. Яковом Петровичем Шуваловым. Если у меня и были ранее в школе непонятки из-за старой фамилии (дети иногда довольно жестоки), то они оказались в прошлом.
Так как, если я и отличался некоторой смуглостью, то у нас и среди урожденных кубанских казаков встречаются такие «черныши». А учитывая, что в Краснодарском крае проживало множество жителей из порывистых и горячих кавказских и закавказских народов, то на этом фоне гущи жизни я стал такой же как все. Из тех же ворот, что и остальной народ!
Жил как и все: папа и мама ИТП на заводе, ведомственный дом, белье на веревках во дворе, грязный футбольный мяч, ругань соседок так, ничего особенного
В тоже время, учился я достаточно хорошо. Во-первых, еще с раннего детства я стал говорить на испанском. Причем, не на каком-нибудь провинциальном диалекте, а на благородном литературном кастильском наречии. Высоком «кастилано». Правда, испанского языка как предмета у нас в школе не было.
Но и на поприще английского мои успехи были тоже весьма значительны. Так как мой папаша, ушедший после развода жить к некой Мирандолине Кондратьевне, а несколько позже к Афродите Дементьевне, прекрасно говорил и на английском и всегда мне рад был помочь. А как же иначе? Ведь для аргентинцев США идеал государства, который они старательно пытаются копировать во всех сферах, так что английский там учат без дураков.
Прибавлю, что университет Бельграно в Буэнос-Айресе, где три года отучился мой папаша, конечно не сравнится с английскими Оксфордом или Кембриджем. И не входит в «Лигу Плюща», как главные университеты США. Но на фоне остальных мировых вузов выглядит весьма прилично.
Так как исторически прекрасный умеренный климат Буэнос-Айреса ( название города переводится как «хороший воздух») всегда привлекал испанцев. Тут было отличное место для жизни, здесь организовали один из центров власти колониальной Латинской Америки ( столица вице-королевство Ла-Плата), а благодаря многочисленным учебным заведениям город еще в 19 веке получил прозвище «Афин Южного полушария». Напомню, что Афины считались культурной и просвещенной столицей римского Средиземноморья в античный период.
Так что на английском мой батя говорил, конечно, не как переводчики из МИДа, но гораздо лучше нашего учителя этого языка в школе. Мне же, после испанского, английский язык
давался легко. Так как эти языки очень похожи, особенно в письменном виде. Так испанский просто своеобразный диалект «кухонной латыни», а в английском языке 60 % слов имеют латинские корни.
Впрочем, я не исключаю того, что в этой сфере сыграли свою роль и мои уникальные личные способности. Всякое бывает.
Во-вторых, и мамочка, движимая заботой и милосердием, всеми силами прививала мне любовь к химии. И зная ее тяжелый характер, мне было легче согласиться с ней, чем стоять на своем. Опять же, свой репетитор в семье по этому предмету сделал из меня лучшего " химика" класса. Я насобачился так, что все школьные олимпиады были моими.
Да и интересно мне было. Что-нибудь взорвать, как-нибудь нахимичить. Достигая полной нирваны. Вот она где, подлинная, так сказать, эстетическая культура и элегантность! Тут тебе и форма, и цвет, и всяческая ассоциация. Дело молодое, ветер в голове, пожар в заднице.
Тут надобно заметить, что даже просто прогуляться по улице нашего города мне было волнительно. Везде на глаза попадаются то парикмахерская, то пивная, то пошивочная мастерская, то автоцистерна с пивом и выпивохами, то фотоателье или гастрономический магазин. Все эти объекты так и просились для приложения моих усилий.
Конечно, были предметы в которых я плавал, но в целом в школе я был твердым хорошистом. Не дотягивая до отличника. Бывали, конечно, иногда различные казусы, форс-мажоры, так что с того? Эка беда! И Белинский, говорят, получал в школе двойки. А Ньютон? А великий Эйнштейн? Эти просто не вылезали из двоек, да еще по математике! Еще сам Пушкин, как известно, восклицал горестно: «Черт меня дернул родиться в России с умом и талантом!»
К тому же, надобно заметить, что в нашей школе то, что Бабель и Бебель два разных человека смутно подозревала только зауч, а учительница по русскому была твердо убеждена, что слово «кабель» это слово «кобель», написанное с ошибкой. В кобелях-то уж наша Марья Ивановна разбиралась! Была настоящим экспертом!
В сфере увлечений я заболел стрельбой. Все свободное время пропадал в тирах. Лапая «воздушку» мечтал стать героическим снайпером, как в кино. Стрелять фашистов. А учитывая, что папаша не сильно ограничивал меня в карманных деньгах, то я мог потратить на тир всегда больше грошиков, чем мои школьные конкуренты. Что положительно сказывалось на результатах.
Сразу скажу, что когда я угодил в советскую армию, то меня сразу обломали. Никаким снайпером я не стал. О как! Во-первых, к моему большому удивлению, самыми желанными и востребованными воинскими специальностями в Советской армии были не разведчик, снайпер или пулеметчик, а каптер, повар или хлеборез. Во-вторых, как водится, я хлебнул полной ложкой все прелести традиционной жуткой дедовщины, когда первую часть службы превращают в дерьмо тебя, зато вторую проделываешь уже ты.