Гирр с отвращением взглянул на пленников и сказал, выразительно махнув рукой:
Убрать со Скалы и отпустить.
Этот жест понятен людям всех племен. Пленные ждали чего-то более страшного, чем смерть, и обреченно размякли, когда им завязывали глаза и куда-то волокли. В какой-то момент им показалось даже, что они летят по воздуху. Опомнились пленники в лесу, свободные от веревок, наглазных повязок и кляпов. Перед ними стояли трое белотелых. Один из них, сжигающий камни, жестом указал темнокожим, что они могут уйти, и белотелые исчезли в ночной темноте, будто их и не было. Людоеды стояли не двигаясь, затем стали ощупывать друг друга, не веря глазам, что остались невредимы. Только богов не поражает нож в руках темнокожего, только боги могут доставать огонь из камня, сжигать камни, летать по воздуху и дарить свободу побежденным врагам. Только боги не боятся темнокожих. Они могут снова взять их в плен и убить
Сын Агу до рассвета простоял на Скале, прислушиваясь к ночным звукам. Рядом стояли Грун, Фрут и Солл. Всем не терпелось узнать, как поведут себя людоеды.
Наконец взошло солнце, но речную пойму окутывал молочный туман. На скалу прибежал Аз.
Великий вождь! воскликнул он. Затемно людоеды ушли вниз по Синей реке с большой поспешностью, но бесшумно.
Легкий ветерок между тем вымел туман из речной долины, и все увидели, что в Илистом заливе не было ни одной лодки, ни одного человека.
Полная победа! Темнокожие никогда не придут в наши владения! Великий вождь могучего лесного племени упал на колени, протянул руки к солнцу: Слава тебе, бог богов! Слава!
Солл, сильный и расторопный юноша, но думающий медленно, позднее, чем Фрут, Аз и другие воины понял, почему ушли людоеды. Он недоуменно спросил Груна:
Почему сломался нож, не ранив великого вождя?
Людоеду подставили надломленный нож, ответил Грун, а под козьей шкурой на груди вождя был спрятан щит.
Гирр хотел показать людоедам превосходство в мудрости и силе, чтобы они отступили без боя. Но великий вождь так и не узнал, что темнокожие приняли белотелых за богов и бежали в суеверном страхе.
Глава седьмая Братья
1
не знали, в их владениях ракушки встречались редко. Нуг, сын Гирра и Лани, часто слушал рассказы матери о жизни людей южного племени. Она тосковала о родине, а никому, кроме маленького Нуга, признаться в этом не могла. Сын не по возрасту внимательно слушал рассказы матери, в которых Лань упоминала и о наваре, и о сочном мясе моллюсков.
Став юношей, сын Гирра и Лани облазил все заливы Синей реки и Длинного озера в поисках моллюсков, а наткнулся на них неожиданно в Круглом озере на песчаном дне, возле обрывистого берега. Набрав ракушек, Нуг принес их матери, чем очень ее порадовал. Ныряя за ракушками, Нуг обнаружил у самого дна широкую нору между камней. Он вынырнул, набрал побольше воздуха и, опустившись на дно, через нору проник в просторную пещеру, заполненную водой не до верхнего свода. Юноше сделалось страшно. «Хижина водяных духов», подумал он. Но нужно было передохнуть, прежде чем нырять обратно. Нуг притаился, выставив из воды только голову. Прислушался. Было тихо. Внутрь пещеры через нору проникал слабый свет. Сын Гирра и Лани пригляделся, но ничего похожего на жилища не увидел. В пещере не было расстеленных шкур, где бы отдыхали духи, не было кострища и глиняной посуды, не было оружия и обглоданных костей. Юноша вышел из воды, по уступам и площадкам обошел пещеру кругом и убедился, что в ней никто не живет. С тех пор он часто уединялся в подводном гроте, иногда и ночевал в нем. О своем открытии Нуг никому не сказал. Это стало его тайной.
Лесное племя готовилось развести наконец большой родовой костер в честь солнца, его богов и духов и устроить праздник и пир в честь победы над темнокожими. На вертела насадили целые туши тура и кабана, и старейшие матери рода стали разводить под ними огонь. Нуг еще днем убежал на Круглое озеро, чтобы снова угостить мать моллюсками. Ракушек было мало, но упрямый юноша нырял и нырял, обшаривая каждый метр дна и складывая найденных моллюсков в своем убежище. Наступили сумерки. Юноша нырнул в пещеру, сложил ракушки в кожаный мешок и вынырнул наружу. Вдруг совсем рядом он услышал женский голос:
Я слышала это много раз! Голос долетел откуда-то сверху, было уже слишком темно, чтобы разглядеть, кому он принадлежал. Мужчина не должен бросать слова, как ветер швыряет пыль, сказал тот же голос.
Нашествие темнокожих отодвинуло праздник и состязания охотников. Я не мог
И теперь не сможешь, женщина зло засмеялась, ты не вождь, ты трус.
Замолчи! вскрикнул мужчина, и Нуг узнал в нем Юма. Завтра я вызову Гирра на поединок, убью его и стану вождем, спокойно закончил Юм.
Не вызовешь, испугаешься! Он победил темнокожих!
Разве это победа? хохотнул Юм. Гирр обманул их, как грудных детей. Темнокожих победил я. Конечно, помог и Грун. Поэтому во второй раз они побоялись нападать. В чем же заслуга Гирра?
Услышанное оглушило юношу, будто на него рухнули камни обрыва и похоронили на дне озера. Он не мог понять, почему Юм и Милла так не любили его отца, что хотели убить. Нуг не стал слушать разговор дальше, он, осторожнее выдры, без шороха и всплеска, ушел под воду и вынырнул далеко в камышах.