- Матиас Тангейзер, - пояснил Ле Мас.
Старки добавил:
- Тот, кто первым сообщил нам о планах Сулеймана. Ла Валлетт уставился в пространство перед собой, словно вспоминая лицо этого человека. Потом кивнул.
- Тангейзер добыл для нас сведения? - уточнил Ле Мас.
- Но не из большой к нам любви - сказал Старки. - Тангейзер продал нам колоссальное количество оружия и боеприпасов, чтобы мы могли вести войну.
- Этот человек - настоящая лиса, - сказал Ле Мас не без восхищения. - Ничто, происходящее в Мессине, не ускользнет от его внимания. И с людьми умеет обходиться. И в бою он был бы нам ценной подмогой - как-никак бывший девширме, тринадцать лет провел в султанском отряде янычаров.
Ла Валлетт заморгал.
- Львы ислама, - произнес он.
Янычары были самыми неукротимыми воинами в мире. Это была элита Оттоманской армии, головной отряд своего отца-султана. Секта янычаров состояла исключительно из юношей, происходивших из христиан, но воспитанных и обученных - как того требовал фанатичный и не ведающий снисхождения дервишский устав Бекташа [11] - нести смерть во имя пророка. Ла Валлетт посмотрел на Старки, ожидая подтверждения.
Старки напряг память, выуживая из нее подробности карьеры Тангейзера.
- Персидские войны, [12] озеро Ван, разгром Сафавидов, [13] разграбление Нахичевани. - Он увидел, как Ла Валлетт заморгал во второй раз. Прецедент налицо. - Тангейзер дослужился до привратника, то есть до капитана, входил в число телохранителей Сулейманова старшего сына.
Ла Валлетт поинтересовался:
- И почему же он ушел из янычаров?
- Этого я не знаю.
- Вы его не спросили?
- Он мне не ответил.
Выражение лица Ла Валлетта изменилось, и Старки почувствовал, что у того зреет какой-то план.
Ла Валлетт обнял Ле Маса за плечи.
- Брат Пьер, мы скоро вернемся к нашему разговору о посте чести.
Ле Мас понял, что его отпускают, и пошел к двери.
- Скажите мне еще одно, - попросил Ла Валлетт. - Вы упомянули, что Тангейзер умеет обходиться с людьми. А как насчет женщин - с ними тоже?
- Ну, у него служит восхитительная компания весьма видных девиц. - Ле Мас покраснел, устыдившись собственного воодушевления, поскольку все прекрасно знали, что он сам время от времени пускается в любовные похождения. - Причем, должен заметить, это не продажные женщины. Тангейзер не принадлежит ни к одному священному ордену, и на его месте то есть, если человек имеет вкус к женщинам, и, заметьте, хороший вкус, лично я не стану его за это осуждать.
- Спасибо, - сказал Ла Валлетт. - Я тоже не стану.
Ле Мас закрыл за собой дверь. Ла Валлетт подошел к своему креслу.
- Тангейзер. Это не дворянская фамилия.
Претендующий на вступление в число рыцарей ордена Святого Иоанна Иерусалимского кандидат должен был доказать, что в крови его предков течет хотя бы одна шестнадцатая благородной крови. И великий магистр свято верил, что это лучший способ отбора.
- Тангейзер [14] - это его nom de guerre, боевое имя, заимствованное, насколько я понимаю, из германской легенды, - он взял его, когда служил герцогу Альбе [15] во время франко-испанских войн.
- Если Тангейзер провел тринадцать лет среди львов ислама, он знает о нашем враге, о его тактике, устройстве войска, настроениях, моральных устоях, больше, чем кто-либо в лагере. Я хочу, чтобы он был на Мальте во время осады.
Старки был ошеломлен.
- Фра Жан, но с чего бы ему вдруг присоединяться к нам?
- Джованни Каструччо отправляется в полдень в Мессину, на «Куронне».
- Каструччо не сумеет уговорить Тангейзера.
- Верно, - согласился Ла Валлетт. - С ним поедете вы. Когда Каструччо вернется, вы тоже вернетесь
на Мальту с этим германским янычаром.
- Но я буду отсутствовать дней пять, а у меня здесь бесчисленное множество дел
- Мы постараемся обойтись без вас.
- Тангейзер не встанет на нашу сторону, если мы притащим его сюда в цепях.
- Так придумайте другой способ.
- А почему его присутствие так важно?
- Возможно, оно не так уж и важно. Но тем не менее.
Ла Валлетт поднялся. Он вернулся к карте и осмотрел земли, на которых уже скоро тысячи людей сложат свои головы.
- Война за нашу Священную Религию будет выиграна или проиграна не благодаря какому-то могучему удару, - произнес он. - Не будет никаких блистательных или хитроумных маневров, не будет ни Ахиллеса, ни Гектора, ни Самсона с его ослиной челюстью. Верить в подобные легенды может только крайне недалекий человек. В нашей войне будет множество мелких ударов, множество незаметных героев - наших мужчин, женщин и детей, и никто из них не будет знать, чем все завершится, и лишь немногие доживут до конца, чтобы увидеть все собственными глазами.
В первый раз Старки уловил в глазах Ла Валлетта что-то похожее на угрозу.
- В плавильном тигле Господа рождаются неисчислимые возможности, и только Бог будет знать в конце, кто именно переломил ход войны: был ли это рыцарь, погибший в проломе стены, или же мальчик-водонос, утолявший его жажду, а может быть, пекарь, который давал ему хлеб, или же пчела, ужалившая в глаз его врага. Вот что окажется в итоге на весах войны. Вот почему я хочу, чтобы Тангейзер был здесь. С его знаниями, его мечом, его любовью к туркам - или ненавистью.