Посвящается 100-летию со дня рождения Евграфа Николаевича Крутеня.
Далекое становится близким
Что мы знаем о русских первопроходцах пятого океана, само. отверженно штурмовавших небо на хрупких деревянных аппаратах? Наиболее известны нам имена П. Н. Нестерова, М. Н. Ефимова. А. А. Васильева, С. И. Уточкина, Н. Е. Попова, о которых изданы книги. Но почти нераскрытой страницей остаются боевые дела первых военных летчиков России, отважно защищавших славу и честь Отечества. Среди них наиболее яркая фигура Евграф Николаевич Крутень, который в годы первой мировой войны сбил в воздушных боях около двадцати немецких самолетов.
Евграф Николаевич Крутень был незаурядной личностью в военной авиации первых лет. Его блестящие победы над сильным, хорошо вооруженным противником результат глубокого знания техники, качеств пилотируемого самолета и высокого летного мастерства, выработанного благодаря вдумчивому анализу зарождавшейся войны в воздухе.
Е. Н. Крутень был подлинным новатором в своем трудном деле. Он впервые сформулировал качества самолета-истребителя, стал наиболее выдающимся творцом тактики истребительной авиации, разработал различные приемы ведения воздушного боя, что и изложил в своих печатных трудах: «Тип аппарата истребителя», «Воздушный бой», изданных в 1917 году. По его инициативе в России были созданы специальные истребительные отряды и группы, ему принадлежит идея парного построения истребителей в полете. Он показал себя талантливым воспитателем летчиков, являя пример личного мужества и отваги, боевого искусства. И, что очень важно, уделял при этом внимание и психологической подготовке воздушных бойцов.
Выработанная Е. Н. Крутенем тактика истребительной авиации нашла отражение в действиях советских летчиков не только в годы гражданской, но и Великой Отечественной воины, когда в мастерстве ведения воздушного боя соединились воедино высочайшая морально-психологическая и тактическая подготовка.
Документальная повесть Е. Соркина «Воздушный витязь», написанная на основе обширных архивных данных, дает яркое представление о Е. Н. Крутене истинном летчике и истинном патриоте.
Г. Т. Береговой.
дважды Герой Советского Союза, заслуженный летчик испытатель СССР, летчик-космонавт СССР
Прощание с Санкт-Петербургом
Ярко светятся окна училища. Там заканчивается бал. Кажется, что гром духового оркестра распирает стены. Его товарищи самозабвенно кружатся в последнем вальсе. Сегодня для них счастливый день.
Последние звуки музыки обрываются, и из дверей училища выпархивают разгоряченные пары.
Мимо Нвграфа проходит с девушкой товарищ по отделению Борис Азбуки", бросает на ходу:
Подпоручик Крутень, как всегда одинок и задумчив? Философствуете? Бросьте свои химеры, пойдемте с нами ведь прощаемся с Северной Пальмирой.
Спасибо, друзья, кланяется Крутень, я лучше побуду здесь.
Прощальным взглядом окидывает здание, старые пушки у ворот. Воспоминания обволакивают, как туман в осеннюю погоду.
Он явился сюда почти три года назад из Павловского военного училища, где оказался по выбору отца-офицера, но артиллерия была для него интереснее летного дела, и он настоял на переводе в Константиновское.
Невысокого роста, худощавый, даже щуплый на вид, он оказался на левом фланге, замыкающим. Кто-то из товарищей подсмеялся:
У вас в Павловском все такие
богатыри?
Их там для петербургской гвардии готовят гвардейцы должны быть рослыми и бравыми, подхватил другой.
Евграф болезненно переживал насмешки, но никогда не подавал вида. Так поступил и в этот раз. Зато на первых же уроках заставил товарищей взглянуть на себя совсем другими глазами.
Неужели никто из будущих господ офицеров не найдет правильного решения? насмешливо вопрошает преподаватель Иван Платонович Граве.
Разрешите мне, господин штабс-капитан.
Пожалуйста, юнкер Крутень.
Евграф выходит к доске, быстро пишет на ней формулы, цифры, выводит уравнение.
Так можно?
Не только можно, а должно. Молодец, Крутень! Вам высший балл.
Он любил точные науки математику, механику, аналитическую геометрию, артиллерийское черчение. Не из прилежания, а из глубокого интереса подолгу сидел над книгами, конспектами, готовясь к занятиям, особенно к экзаменам. И всегда получал самые высокие оценки.
Особенно увлекла его артиллерия. Преподаватель излагал ее историю, и ему виделась Пушечная изба в Москве, где отливали первые русские орудия Степан Петров, Андрей Чохов, Игнатий, так и дошедший до нас без фамилии, другие мастера пушечных дел. Увидев впервые старинные пушки, страшно удивился: "Неужели из таких стреляли?" Как же время изменило и артиллерийские системы, и способы их применения а бою!
А потом наступил май, и курсанты вместе с командирами выехали в лагеря под Красное Село. Здесь было весело, интересно, хотя и трудно. Под руководством офицеров обучались пешему и конному строю, гимнастике, фехтованию. Ему особенно нравилась верховая езда и гимнастика. Он хорошо сидел в седле, старался как можно быстрее научиться брать препятствия. Когда юнкера ради забавы устроили "вольные" скачки, Крутень опередил многих. За четыре лагерных месяца окреп, подрос, раздался в плечах. Мускулы от усиленных гимнастических упражнений налились. Теперь он мог потягаться со многими товарищами, гордящимися своей силой и ловкостью.