Русское широкое гостеприимство и хлебосольство сказывались на пирах. Они были в старину почти единственным выражением радости и веселья. Большой церковный праздник, какая-либо радость в царской семье, именины кого-нибудь в семье все служило поводом устроить пир, созвать к себе добрых знакомых и угостить их на славу.
Пир устраивался в столовой комнате, а иногда в сенях, где было больше простору. Комната заранее убиралась как можно наряднее: доставались самые роскошные ковры, занавесы, полавочники и прочее, устанавливались столы пред лавками. Когда являлись гости, происходили обычные встречи и рассаживание по местам. Красный угол под образами занимал во время пира сам хозяин; место по правую руку от него считалось для гостя самым почетным. Все садились по старшинству, так что и здесь было своего рода местничество, и посадить кого-либо ниже его достоинства значило нанести ему сильную обиду. Скромный и вежливый человек нарочно садился на место, которое было ниже его сана, но это затем, чтобы сам хозяин упросил его сесть куда ему следовало. Заносчивые же люди иногда, садясь не по достоинству выше других, заводили споры и ссоры.
уха, взвары, жаркое и прочее кушаний пятьдесят или больше. Гости, человека по два, ели с одного блюда, только пред более почетными ставили «опричные», то есть особые, блюда, а также и пред хозяином. Он раздавал с него куски гостям, выражая этим свое расположение; посылались кушанья со слугами и некоторым лицам, не смогшим почему-либо явиться на пир. Когда пир был во всем разгаре и хозяин хотел особенно почтить своих гостей, он призывал жену. Она являлась в богатом наряде; за ней прислужницы несли вино и чарки. Хозяйка потчевала вином почетнейшего гостя, причем должна была сначала отведать сама из той чарки, которую подносила; затем поспешно уходила и, вернувшись уже в другом платье, потчевала второго гостя таким же порядком, как первого; затем опять уходила и уже в новом наряде угощала третьего гостя и так далее. Этим обряд чествования гостей и выказывания своего богатства, занимавший немало времени, еще не кончался. Угостив всех, хозяйка становилась у стены, опустив голову и потупив глаза, а хозяин «бил челом» гостям дорогим, чтобы они поцеловали хозяйку по древнему обычаю. Иногда при этом она дарила гостей ширинками, вышитыми золотом и серебром.
Те гости, которые ели без конца и не наедались досыта, пили без меры да не напивались допьяна, считались настоящей красой пира.
Пиры длились обыкновенно очень долго, с полудня до позднего вечера, а не то и до ночи. Кончалась еда, но попойка продолжалась. Хозяин предлагал пить за здоровье разных лиц. Он становился посреди комнаты с открытой головой и, подняв чашу вверх, говорил приветствие, затем пил за чье-либо здоровье. Начинали с царя, потом пили за членов царской семьи, за бояр, наконец за гостей. Опорожнив чашу, хозяин перевертывал ее вверх дном над своей головой, показывая этим, что все выпито. Каждый гость, выходя на середину комнаты, должен был так же усердно осушить свой бокал. При каждой здравице обыкновенно пели «многие лета» тому, за кого она провозглашалась. Понятно, как долго должны были тянуться пиры, на которых было много гостей.
После пира гости обыкновенно подносили хозяину подарки этого требовал обычай. Говорят, что воеводы любили задавать обильные пиры богатым посадским и в убытке не оставались.
Справедливость требует упомянуть, что случались пиршества совсем иного свойства, чем описанные. Собиралось разгульное общество; хозяин призывал к себе в дом гусляров и скоморохов. Пир, впрочем, начинался чинно: пелись иной раз старинные песни, богатырские былины, но когда хмель уже начинал погуливать в головах гостей, дело принимало иной вид. Раздавалась песня удалая с присвистом, с гиком. Скоморохи пускались в пляс, выкидывали непристойные коленца; подгулявшие гости не отставали от них. Часто такие пиры кончались руганью, даже дракой, и редко для кого из участников дело обходилось благополучно.
в селах устраивать в понедельник большие братчины в них иногда принимали участие не одни крестьяне, но и помещики. На этих пиршествах почти всегда дело кончалось бранью, бесчинствами, драками, а иногда и убийством. Благоразумные люди советовали никогда не участвовать в этих сборищах.
Семейный быт
До татарского ига русская женщина еще пользовалась некоторой свободой, но с XIII века образованность, которая начала было развиваться на Руси, понижается, грубость нравов усиливается, и мало-помалу входит в обычай у бояр и зажиточных людей затворничество женщины.
Мудрено ли, что и русские, особенно же люди высшего слоя и зажиточные, из книг или бесед с монахами и книжными людьми набирались таких взглядов, что «ум женский нетверд, аки храм непокровен; мудрость женская, аки оплот неокопан, до ветру стоит; ветер повеет, и оплот порушится»; «от жены начало греху много бесу помощи в женах». Обзаведясь