«Указал великий государь тебе быть на службе в Верхотурье воеводою».
Опальный боярин с сыном и племянниками отправился в почетную ссылку. Поднялся он, как говорится, всем домом: с боярином отправлялись священник, польский шляхтич, учивший сына, и большая дворня; взяты были не только пожитки, но также оружие и даже две пушки для безопасности. Но врагам Матвеева было мало почетной ссылки всемогущего прежде боярина. Когда он доехал до Лаишева, сюда прибыл из Москвы гонец и потребовал, чтобы Матвеев отдал «книгу Лечебник, где многие статьи писаны цифирью», и выдал двух людей своих. Боярин отвечал, что требуемой книги у него нет, а людей выдал. Месяц спустя явились новые посланцы, и ночью был произведен осмотр имущества и писем боярина; после того сделан был на съезжем дворе допрос людям Матвеева и ему самому. С него взяли показание о том, как составлялись и подносились лекарства покойному царю во время последней его болезни. Матвеев показал, что лекарства составлялись докторами, а рецепты хранятся в аптекарской палате; что перед тем, как давать больному государю лекарства, отведывал всякий раз прежде доктор, потом он, Матвеев, а затем государевы дядьки, а после приема все, что оставалось лекарства, допивал опять он же, Матвеев, на глазах государя.
После этого явился новый указ из Москвы перевести Матвеева из Лаишева в Казань. Здесь его стали держать под стражей, дворню от него взяли; наконец потребовали выдачи имущества.
В пожитках моих, сказал Матвеев, ни краденого, ни разбойного, ни воровского, ни изменного, ни заповедного нет; пожитки отца моего и родителей его, жены моей и родителей ее и мои, нажитые милостию Божиею и великих государей жалованием за посольские службы и за свои работы ратные, за крови и за всякие великие работы в 69 лет нажиты, а когда час пришел невинному нашему разорению, что великий государь изволил пожитки все взять без вины моей, в том воля Божия и его, государская!
Потребовали от Матвеева и выдачи всякого оружия, какое было при нем.
К унятию всякого воровства был я починщик, промолвил он, а не к начинанию.
Таким образом, конечно, простая любознательность Матвеева и лживые показания дали повод к обвинению его в «чернокнижье» деле очень тяжелом, на взгляд наших предков. Когда дьяк читал обвинение Матвееву, он хотел возразить, но дьяк прикрикнул на него: «Слушай, молчи и не говори!»
Матвеева лишили богатства, всего имения и сослали на житье в Пустозерск вместе с сыном. Вслед за тем отправлены были в ссылку по лживым обвинениям и двое Нарышкиных Иван и Афанасий, братья царицы, которая поселилась с маленьким Петром в удалении от дел, в селе Преображенском.
Старик Матвеев не мог смириться со всеми лишениями, каким подвергался в ссылке; не раз он писал царю челобитные жаловался, что ему не дали настоящего
суда, писал патриарху, к ближним боярам просьбы о ходатайстве. Все было напрасно. Самая нелепость обвинения, навлекшего на него ссылку, могла бы показать ему, что враги его вовсе не заботились о справедливости. Пока царь был окружен Милославскими, участь Матвеева не могла измениться к лучшему; только в конце царствования положение его облегчилось.
Значение этих двух лиц особенно усилилось, когда юный царь женился. Говорят, что он, идя в крестном ходу, приметил девушку, которая ему очень понравилась. Оказалось, что это была Агафья Семеновна Грушецкая, племянница думного дьяка; ему велено было не выдавать ее замуж впредь до указа. Следуя дедовскому обычаю, царь велел собрать для вида многих девиц на смотрины и избрал Агафью. Боярин Милославский пытался расстроить этот брак, клеветал на царскую невесту и ее мать, но Языков и Лихачев обнаружили его козни. Царь женился на Грушецкой, царские любимцы еще более усилились при дворе, а Милославский потерял всякое значение. В это время выдвигается все более и более на вид даровитый, еще молодой по летам князь Василий Васильевич Голицын.
Юный царь, воспитанный Симеоном Полоцким, под влиянием этих близких людей немало сделал хороших распоряжений, устранивших злоупотребления и путаницу в делах по владению вотчинами и поместьями. В 1679 году был издан указ о прекращении противных христианскому духу, диких по жестокости казней отсечения рук и ног. Казни были заменены ссылкой в Сибирь. В челобитных, подаваемых царю, запрещалось сравнивать его с Богом; запрещалось простым людям при встрече с боярами слезать с лошадей и кланяться в землю; от татарских мурз, если они не принимали христианства, велено было отбирать православных крестьян. Затем издали закон об отнятии спорных земель у тех владельцев, которые провинятся самоуправством и станут посылать своих крестьян на драку. Все это показывало новое направление заботы о человеческом достоинстве и справедливости.
Внешние события
Напрасно польский король требовал, чтобы Москва не вмешивалась в дела заднепровской Украины, из Москвы отвечали, что Польша, уступив султану Малороссию, лишилась права спорить об этой земле. Между тем султан выслал в Украину сильное войско; оно напало на Чигирин, но Ромодановский и Самойлович подоспели на помощь осажденным и разбили турок наголову (1677 год). В следующем году султан выслал еще большее войско. Хотя туркам и удалось разорить Чигирин, но они снова были разбиты. Западная часть Малороссии в это время была страшно опустошена турками и обратилась в пустыню.