Тогда царь, бояре и весь освященный собор произнесли пред святым Евангелием и пред святыми чудотворными иконами клятву исполнять все, что предложит Никон, «почитать его как архипастыря и отца, дать ему устроить церковные дела», и он изрек свое согласие быть патриархом (25 июля 1652 года).
Патриаршество Никона
Кроме обычных церковных служб, в те времена почти все праздники сопровождались особенными обрядами и церемониями. Рождество Христово, Богоявление, Неделя ваий, Светлое Воскресенье, Троицын день, Успение и некоторые другие праздники были днями пышных торжеств и царских выходов. Особенно великолепно справлялись день Богоявления и Вербное воскресенье. Стечение народа в эти дни было огромное, доходило до нескольких сот тысяч; по рассказам иностранцев, даже издалека приходили толпы людей, чтобы видеть торжественный обряд освящения воды, совершавшийся патриархом на Москве-реке, водокрестие, или водокрещи, как называл это народ.
В день Богоявления царь слушал в одной из дворцовых церквей всенощную и потом выходил в Успенский собор для шествия на иордань к освящению воды. Кремлевская площадь была в это время полна народом; среди него был свободен только путь от собора к реке. Два ряда стрельцов, в цветном платье своем, ограждали этот путь от напора толпы.
многолетия, молился святым иконам и святым мощам и затем уж принимал благословение от патриарха. Звон на Иване Великом продолжался до тех пор, пока царь не вступал на свое царское место в соборе. В церковь входили только высшие чины: бояре, окольничие, думные и ближние люди; прочие же, начиная от стольников, останавливались на помосте от Успенского собора до Архангельского, по обе стороны по чинам.
Торжественное шествие на иордань открывали стрельцы в числе нескольких сот человек. Они были в лучших цветных платьях, шли по четыре человека в ряд; у одних были золоченые пищали и винтовки, у других золоченые копья, у третьих золоченые протазаны (род алебарды), древки которых были перевиты атласом и галуном. За этим блестящим отрядом стрельцов следовал крестный ход: несли хоругви, кресты, иконы, затем шли священники (бывало до трехсот), затем игумены, епископы, архиепископы, митрополиты и наконец патриарх. Все были в богатейшем облачении чем выше сан, тем богаче были и одежды. Потом открывалось шествие государя. Нижние чины шли впереди, по три человека в ряд. Сначала шли дьяки разных приказов в бархатных кафтанах; за ними дворяне, стряпчие, стольники в блестящих золотых (златотканых) кафтанах, далее ближние люди, думные дьяки и окольничие в богатейших шубах; затем шел постельничий, а пред ним стряпчие несли государево платье, которое царь обыкновенно переменял на иордани: один нес посох, другой шапку, третий зипун и так далее; кроме того, несли кресло, а иногда и балдахин.
Затем следовали гости в золотых кафтанах и наконец приказные и иных чинов люди и народ. Подле всего этого шествия шло с обеих сторон 150 или 200 человек стрельцов.
Самый обряд освящения воды происходил следующим образом. Сначала духовные власти подходили к государю и патриарху и кланялись; затем патриарх раздавал всем свечи, начиная с государя, и совершал богослужение по чину. В то время как он погружал в воду животворящий крест, начальные люди и знаменщики всех полков со знаменами приближались к иордани. После погружения креста патриарх черпал серебряным ведерком воду из иордани и отдавал ключарю, затем наполнял святой водой государеву стопу. (Ее относили во дворец и кропили там все комнаты и иконы.) После того патриарх трижды осенял государя крестом, кропил святой водой и поздравлял с праздником. Государь с боярами прикладывался к кресту, поздравлял патриарха, потом принимал поздравления от духовенства, бояр и ближних людей, причем один из важнейших сановников говорил поздравительную речь. Затем два архимандрита кропили святой водой знамена и войско, стоявшее на Москве-реке.
Государь обыкновенно ехал в больших парадных санях. Не менее торжественно совершался в Неделю ваий (Вербное воскресенье) обряд «шествия на осляти» в память входа Спасителя в Иерусалим.
Обряд этот во второй половине XVII столетия происходил таким образом. После ранней обедни государь выходил в Успенский собор в праздничном выходном платье, в сопровождении бояр, окольничих и прочих чинов. Из собора совершался крестный ход; в нем участвовало духовенство всей Москвы и окрестных монастырей и многие иногородние; несли хоругви, кресты, рапиды, иконы. С одной стороны патриарха несли Евангелие, с другой крест. Вслед за патриархом открывалось царское шествие в том же порядке, как сказано выше. Шествие направлялось из Успенского собора через Спасские ворота к храму Покровского собора (церкви Василия Блаженного); здесь останавливались
лицом к востоку. Государь и патриарх шли в соборный придел Входа в Иерусалим; сопровождали государя только знатнейшие сановники; прочие же становились у Лобного места по чинам. В соборе патриарх совершал молебствие и облачался; государь тоже возлагал на себя более торжественный царский наряд. В то же время на Лобном месте, убранном бархатом и сукном, ставили аналой, покрытый зеленой бархатной пеленой; на аналой клали Евангелие и иконы. Путь от Лобного места к Спасским воротам был огражден, и тут стояли кадки с вербами для народа. Стрельцы и народ наполняли площадь. На кровле одной из близких к собору лавок становился служилый человек со знаменем, чтобы давать сигналы во время церемонии.