Утро, а за утром будет день, ха-ха! А теперь я должен спуститься и объявить начало сна старого странника
(Уходит. В это время из отеля, пошатываясь, выходит старая Прюданс Дювернуа она словно еще не пробудилась от полуденного сна. Звеня бусами и браслетами, старуха лениво бредет через площадь, держа над собой выцветший зеленый шелковый зонтик; ее мокрые, неровно покрашенные хной волосы выбиваются из-под чудовищной шляпки с увядшими шелковыми розами; она ищет пропавшего пуделя.)
Прюданс. Трике! Трике!
(Из лавки ростовщика выходит Жак. Он сердито засовывает табакерку обратно в карман.)
Ж а к. Да я лучше нищим отдам! Выиграл ее в «фараон» в Летнем дворце, в Царском Селе зимой
(В лавке хлопает дверь. Жак оглядывается, затем пожимает плечами и быстро идет через площадь.
Старая Прюданс склоняется над грязным серым комком умирающей у фонтана дворняжкой.)
Прюданс. Трике, о, Трике!
(Сын цыганки Абдалла, хихикая, наблюдает эту сцену.)
Ж а к (с укором). Ужасно, когда старухи переживают своих собак! (Подходит к Прюданс и мягко высвобождает животное из ее объятий.) Мадам, это не Трике.
Прюданс. Когда я проснулась, в корзинке его уже не было.
Жак. Сеньора, иногда, когда днем слишком долго спишь, то, проснувшись, обнаруживаешь, что все вокруг очень изменилось.
П р ю д а н с. О, вы итальянец!
Ж а к. Я из Венеции, сеньора.
Прюданс. О Венеция, город жемчужин! ..Я видела, как вчера вечером вы ужинали на террасе с О, о ней я не волнуюсь! Я ее старая подруга, и, может быть, она вам обо мне говорила. Я Прюданс Дювернуа. Когда-то в Париже я была ее лучшей подругой, но теперь она почти все забыла Но, надеюсь, вы имеете на нее влияние? (Слышен вальс времен жизни Камиллы в Париже.) Я хочу, чтобы вы передали ей послание одного богатого старого джентльмена: они вместе были на водах ездили туда поправлять здоровье. Она напомнила ему дочь, которая умерла от чахотки. О, он так обожал Камиллу, так восхищался буквально всем! А что сделала она? Нашла себе молодого любовника, которого из-за нее отец лишил наследства и оставил буквально без гроша. Но вы, вы же так не сделаете, по крайней мере не сейчас. В Камино Реаль надо быть реалистом!
Г у т м э н (выходя на террасу, тихо объявляет). «Камино Реаль». Блок первый!
БЛОК ПЕРВЫЙ
(продолжая). (Ее речь становится все оживленнее.Ж а к (в ужасе от этого потока слов). Сеньора, сеньора, но ведь это все
П р ю д а н с. Что?
Жак. Сон!
(Гутмэн смеется. Вдалеке поет какая-то женщина.)
П р ю д а н с (продолжая, но менее уверенно). Вы не так молоды, как мне показалось, когда я вчера увидела вас на террасе при свечах О, нет, хо-хо! Готова поспорить, что на этой площади ни один старый фонтан не работает! (Бьет его кулаком ниже пояса он отшатывается. Гутмэн смеется. Жак пытается уйти, но она хватает его за руку, ее словесный поток продолжается.)
Подождите, подождите, послушайте! Ее свеча еще горит, но как долго? Все может затянуться и что тогда больница для бедных? Что ж, с таким же успехом можно предположить, что и вы попадете к мусорщикам в тачку! О, я ей говорила, чтоб она не жила мечтами мечтами жить нельзя: ведь они рассеиваются, как Смотрите, ее красота еще ослепит вас! Эта женщина не только проехала все Камино в экипажах, но и исходила его на своих двоих ей знаком здесь каждый камень! Скажите это ей, вы скажите, меня она и слушать не станет! Время и обстановка несколько раз менялись с тех пор, как в Париже мы были подругами, и сейчас у нас нет больше молодого любовника с шелковистой кожей и глазами ребенка, впервые читающего молитву. Расстаешься с ними так же легко, как с белыми перчатками в конце лета, и надеваешь черные с приходом зимы
(Голос поет громче, затем снова тихо.)
Жак. Извините, мадам.
(Он вырывается из ее объятий и спешит в «Сьете Марес».)
П р ю д а н с (удивленно, Гутмэну ). Какой это блок?
Г у т м э н. Первый.
Прюданс. Я не слышала объявления
Г у т м э н (холодно). Что ж, зато сейчас услышали.
(Из вестибюля со светло-оранжевым зонтиком, как луна, выплывает Олимпия.)
О л и м п и я. О, вот вы где! А я вас искала и наверху, и внизу! Больше внизу
(Героев будто подхватывает переменный ветер; сначала он несет их на сияющую ярким светом площадь, а затем на авансцену, вправо, под мавританскую арку. Песня смолкает.)
Г у т м э н (закуривая тонкую сигару). «Камино Реаль», блок второй!
БЛОК ВТОРОЙ
После объявления Гутмэна слышится хриплый крик. На площадь с крутой улицы, падая и спотыкаясь, выходит фигура в лохмотьях, сквозь которые просвечивает загорелая кожа. Человек слепо поворачивается, бормоча: «Adonde la juente?» и спотыкается о старую страшную проститутку Роситу, которая скалит ужасные зубы и что-то ему нашептывает, подтягивая грязную, обтрепанную юбку. Она со смехом подталкивает его к фонтану. Он падает на живот и тянет руки к пересохшему водоему. Затем, шатаясь. поднимается и отчаянно кричит: «La fuente esta seca!»Pocuma дико смеется ей вторит стон уличного народа и треск сухой тыквы.
Р о с и т а. Фонтан-то высох, но в «Сьете Марес» питья сколько угодно!