Неудобно как-то
Понятно. Через пару минут у подъезда буду, дверь мне открой. Неудобно ей
Услышав в трубке тишину мне ничего не оставалось как встать с дивана и отправиться на первый этаж. Вот уж точно человек-действие. Сам решил, сам позвонил, сам предложил, сам пошел. Мог даже не спрашивать. А сразу от подъезда позвонить. Итог все равно был бы такой же.
Аккуратно прошмыгнув мимо спальни родителей, наверняка ведь будут вопросы задавать, я отправилась к двери. Лёгкий щелчок замка и за спиной раздался папин голос:
И куда это мы собрались на ночь глядя? А, дочь?
Ну вот Тихо не вышло.
Пап, я к тете Вере. Сашка предложил зайти. Ну и
Ты время видела? Тебе не кажется, что поздно как-то для тети Веры?
Пап, ну, пожалуйста. Я не на долго. Вдруг что про Максима известно стало.
Ты все со своим Максимом возишься? Если найдется, то он к тебе первой прибежит. Иди в свою комнату. Не стоит надоедать людям по ночам.
Ну, пап. Мне даже из
дома выходить не нужно. Просто этажом выше.
Завтра сходишь. Я все сказал.
Коль, раздался голос мамы из соседней комнаты. Можно тебя На минуточку.
Папа тяжело вздохнул и оправился в спальню. Дверь закрылась, а меньше чем через минуту он вышел мрачнее тучи, что-то бурча себе под нос.
У тебя полчаса. В двенадцать должна быть дома.
Открыв дверь подъезда, я увидела измождённое пятиминутным ожиданием лицо Саши. Видимо, его бесконечная активность совсем не признает такое понятие как бездействие. Он было хотел открыть рот и что-то сказать, но потом махнул рукой и молча отправился наверх.
Дверь вместо тети Веры нам открыл другой, совсем не знакомый человек. Точнее человек знакомый, но от приветливости, жизнерадостности и говорливости не осталось и следа. Перед нами стояла замученная бессонными ночами женщина в глазах которой не было ничего кроме боли и отчаяния. Я думала, что мне тяжело без Максима, но даже не задумывалась о том как себя чувствует его мама. Когда твой единственный сын непонятно где, то смысл твоей жизни практически теряется. Есть только одно желание найти его. Остальное уже не важно.
Лена, Саша, проходите на кухню, я сейчас.
Зайдя на кухню я увидела просто истинный хаос. Творческий беспорядок в комнате Максима и рядом не стоял с тем что я видела, но не мне сейчас осуждать хозяйку. Ей сейчас явно не до того. Судя по тому как мы практически одновременно с Сашкой бросились в разные стороны наши мысли однозначно совпали. Сашка начал убирать на столе, стягивая всю посуду в раковину, а я начала отмывать то что мне приносили. Минут через пять, когда вернулась мама Максима, я уже заканчивала с посудой, Сашка дометал найденным веником пол, а на столе светом от голубых диодов переливалась кипящая вода в чайнике. Тетя Вера не села, а именно рухнула на стул приставленный к столу и начала рыдать. Если мое состояние и до этого было не очень, то от увиденного поплыл даже Сашка, и это при его то умении во всем видеть позитив. Видимо, это был совсем безнадёжный случай. И как бы он не старался держаться, но у него мало что выходило. Он прятал свои глаза, стараясь не показывать слабость, но выходило плохо, атмосфера была просто угнетающая.
Мы найдем его, тёть Вер, выдавил из себя Сашка, глядя куда-то в окно. Обязательно найдем. Он же не мог испариться в никуда.
Женщина замолчала, вытерла слезы и, немного успокоившись, тихим, безжизненным голосом сказала то, от чего по телу пробежался пронизывающий насквозь холодок:
А вот в этом я уже не уверена
Услышав это Сашка повернулся к нам и с любопытными глазами врождённого скептика начал сканировать нас обоих.
Люди не испаряются и не исчезают никуда сами по себе. Они уходят, их похищают, в конце концов они умирают, последних двух слов хватило, чтобы пожелать заткнуть его, если не на всегда, то очень надолго и судя по взгляду его мамы желание у нас было общее. Но не исчезают. Такое не возможно!
Он жив, и по-другому быть не может! выкрикнула тетя Вера. Но следов его присутствия не обнаружено нигде. Полиция проверила все камеры наблюдения в ближайшие пару километров. Его нет ни на одной из них. Даже на той что направлена на подъезд. Он из него не выходил.
Значит он где-то в доме, успокоился Сашка.
Несколько дней? Я вначале тоже так подумала, но полиция уже проверила все квартиры и поговорила со всеми жильцами. Ни у кого его нет и никто его не видел уже неделю. Его просто не стало. Он даже телефон не взял, хотя он из рук его никогда не выпускал. Ты можешь это хоть как-то мне объяснить?
Я Я не знаю Но это не разумно, понимаете, не ра-зум-но!
Больше Сашке, видимо, сказать было нечего и на кухне мгновенно образовалась такая тишина, что звук секундной стрелки часов можно было сравнить разве что с ударом в барабан.
Тишина немного затянулась. Нарушать ее почему-то никто не торопился. Подойдя к окну я взглянула в чёрное, мрачное небо и открыла окно. Пахнуло приятной свежестью и сыростью, которой был наполнен прохладный ночной воздух. Видимо, где-то прошел дождь. В голове болью всплыло одно из самых ярких воспоминаний
Весна, двадцать шестое мая, дождь: теплый, мелкий словно мокрые песчинки, приятный И редкие раскаты грома в отблеске далёких, ярких, змеевидных молний. Мы с Максимом стоим на крыше вдвоем, он стащил у соседа ключи от чердака и затащил меня через него на плоскую крышу, сказал, что хочет полюбоваться грозой. Говорил, что частенько это делает, но обычно один Мало кому это интересно, да и мне, честно говоря, не очень хотелось мокнуть, но почему-то я согласилась. Мне только исполнилось шестнадцать, причем в прямом смысле «только» была полночь. Он был первым кто меня поздравил, сказал, что