Он и не заметил, как Гея взяла его под локоть, и вот они идут по средневековым тесионским улицам. Мужчин стало много меньше женщин, и теперь на каждого солдата приходилось внимание двух, трёх, четырёх вдов. Горе смешалось с мужским успехом, и тот, кто был последним, стал первым.
Они спустились по улицам, миновав множество скверов, разбираемых зданий, которые
и так рухнули, предоставив необходимые стройматериалы. Дошли до самого низа стены, но не центрального входа, а чего-то более узкого. Вышли по мощёной дороге в деревню, состоящей из тех же домов, но окруженных скотом. Шли дальше, и дальше, пока не оказались в яблоневом саде, в центре которого стоял обелиск.
Мне сказали, что это не простой обелиск. Здесь покоятся останки самых первых людей, основавших поселение. Ходит легенда, что горе ждёт того, кто сломает обелиск. Ибо он узнает правду, с которой не сможет смирится сердце. Никогда.
В углу мигала короткая надпись, что доспех в норме, все функции готовы, способность Щит давно восстановлена.
Папа мне сказал, что ты, возможно, имеешь очень большие раны, которые либо не совместимы с жизнью, либо тебе самому так противно, что ты боишься показаться.
Ровальд посмотрел на неё.
Прости. Сказала Гея.
Она тоже посмотрела на него, и он смог разглядеть глаза, на которые, до разговора с Хопсом, никогда не обращал особого внимания. Они были небесно-голубыми. Два океана, в которых хочется утонуть. Ровальд вспомнил, что были и другие славяно-арийские роды. Чем же отличался род с такими голубыми глазами? Он нагнулся к ней, она закрыла глаза, и они стукнулись лбами, и рассмеялись.
Возвращаясь в город, они расстались, а на обратном пути Ровальд встретил Гаста, который стоял у дверей его «гостиницы» в окружении множества красавиц. Каждая надела лучшее, накрасилась и прихорошилась, используя максимум природных данных.
Они весело о чём-то болтали, если не считать некоторую нервозность Гаста, который пытался им грубить, но это не помогало.
Ну, птечник, моё гнёздышко уже испеклось.
Давай с нами со всеми, а потом выберешь какая тебе больше нравится?
Не кощунствуй, мерзавка. Испортишь моего мужа, он другой жизни не захочет.
Каждому своё! Я и на такое готова.
Ровальд невольно заслушался, ухмыляясь, чем же он заслужил такую настойчивость. Впрочем, это мелочи. Тяжелая поступь доспеха привлекла внимание озорниц, и они расступились. Гаст присел на колено, вызывая возмущение и удивление дам, возраст которых был от малого, до среднего, и пара особенно уверенных в себе, до велика.
Вставай, напарник.
Гаст поднялся.
Так это он и есть? Шепнула одна из самых молодых.
Тс-с. Я слышала, он обладает гипнозом. Стоит с ним пообщаться, вмиг потеряешь дар речи и будешь служить ему.
Девочки сразу замолчали, наблюдая за развитием событий.
Кстати. Ровальд повернулся к дамам. Среди тесионских женщин есть воины?
Нет.
Ну, исключения бывают, редчайшие. Но это совсем особенные случаи.
В общем, нет. Нету.
Почему?
Женщины, которые пытаются быть похожими не мужчин, могут быть сильными, могут быть умелыми, но все они несчастны. Такие женщины всегда прогибают своего мужчину, и от этого, не могут почувствовать мужскую опору, заботу, семейное счастье, не могут почувствовать себя слабой. Они потеряны.
Да, если женщина стала воином, то она отказалась от всего, что даёт жизнь.
Это отшельницы, которые могут не понимать, что они отшельницы.
Мы таких презираем.
Хотя в Тесио и нет каких-то ограничений, достаточно сдать экзамен на уровне с мужчинами.
Да и тесионские мужчины столь уверены в себе, что не любят, когда женщина ставит себя на равне. Это унижает.
В семье может быть только один лидер, два, это уже конфликт.
Нет, мы своё женское счастье на жалкий самообман не променяем. Это нероны, пускай дурью маются. Ну и отеленовцы любят женщин воинов, прямо с ума по ним сходят. Но они и рабы по природе, любят подчиняться. У них с головой не в порядке.
Да, те, кто влюбляются в женщин воинов, у них с головой не в порядке. Это известно всем.
Вот что значит культура. Целует уши. Подумал Ровальд. В его мире, всё было не так. И если задуматься, то действительно, разница, между собственной силой, и настоящей женской слабостью, пьяняет сильнее, чем что-либо. Наверно, этим Гея и притягательна. Первая женщина, которая действительно женственна.
Кстати, мы понять не можем, что ты нашёл в Гее? Она столь мужественна. Независима.
Она-то, подумал Ровальд? Хотя, в этом был резон. Наверно, он так привык, что даже мужеподобная по характеру кажется очень женственной. Им виднее, а ему, глубоко всё равно. Впрочем, такие прямолинейные вопросы уже пересекают черту. Такое надо обрубать на корню сразу. Ровальд смотрел на девушку, что позволила себе такое. В воздухе нависло напряжение. Та отвела взгляд.
Следи за языком.
Простите. Вернулась женская робость, какая
и должна была быть. Я Не подумала.
Ровальд повернулся к Гасту.
Готов идти в бой?
Гаст встал по стойке смирно. Ровальд открыл дверь, где товарищи скрылись от женского внимания. Оставшись наедине, Гаст вновь присел на одно колено.