Я вздрогнул от неожиданности Рут вдруг наподдал мне под бок, пытаясь вернуть меня к реальности.
Спартак, да приди же ты в себя! проскрежетал гладиатор.
Ганник и Каст, потеряв всяческий интерес к совету, направились к выходу.
Ганник, Каст! позвал их я.
Они остановились. Каст медленно, как-то нехотя обернулся ко мне, в его глазах читалась решимость.
Ты не хочешь сказать «извини» за то, что устроил на совете, брат? спросил я.
Я пришел на совет как брат к брату, а увидел, как один человек пытается использовать другого! Это то, от чего мы бежали, когда мечтали о восстании в школе Батиата, вместе затягивая раны после выступлений на цирковых аренах! Скажи мне, мы вновь к этому идем? холодно спросил он.
Прости меня, если это так. Эти слова дались для меня тяжело, но галлу было важно услышать это.
Было видно, как дрогнуло его лицо. Он подошел ко мне и обнял своими сильными руками. Я обнял своего полководца в ответ, чувствуя, как вздымается его грудь в рыдании. Так мы простояли несколько минут, прежде чем Каст пришел в себя.
Прости и ты меня, мёоезиец, но мы должны принять этот бой, даже если он окажется последним! И я хочу, чтобы в этом бою мы сражались с тобой как прежде, плечом к плечу! Потому что это то, о чем мы с тобой мечтали, отрезал он, вытирая слезы с глаз.
Я кивнул. Времени на дальнейшие споры не оставалось. План, который крутился в моей голове, обжигал. Хотелось действия! Дальше сидеть сложа руки было попросту недопустимо и грешно!
Я уважаю мнения своих людей! И я пойду с тобой в бой в первых рядах, холодно ответил я. Но у меня к вам есть просьба, братья!
Каст приподнял подбородок, показывая, что готов выслушать. Обернулся Ганник.
Прошу вас перейти в наступление после того, как вы услышите сигнал корна трижды! выпалил я.
Гладиаторы переглянулись. Было видно, что моя просьба поставила их в тупик.
Что задумал, мёоезиец? спросил Ганник.
Доверьтесь мне
и просто сделайте то, что я говорю! У нас нет времени обсуждать план! поспешил заверить я. А сейчас готовьте людей, совет закончен! Лагерь полностью в вашем распоряжении!
Гладиаторы вновь переглянулись. Каст коротко кивнул. И оба они вышли из небольшого шатра. Следом совет покинули Икрий и Тарк, которые так и не проронили не единого слова. Удалился Висбальд, угрюмый и погруженный в свои мысли. Мы остались с Рутом наедине. Гопломах не понял, что произошло, и смотрел на меня выпученными глазами.
Что происходит? спросил германец.
Я не ответил на его вопрос, а только отдал приказ.
Собери мне с дюжину таких же, как ты, рубак, Рут. Мне нужны только лучшие.
Не сдвинусь с места, пока ты не скажешь мне, что ты задумал, Спартак! мотнул головой Рут.
Я знал, что гладиатор говорит так потому, что его в первую очередь заботит моя безопасность. Поэтому ответил.
Мы ненадолго покинем лагерь, это все, что я могу тебе сказать сейчас.
Как скоро тебе нужны люди? уточнил германец, его конский хвост растрепался после взбучки, но, казалось, Руту сейчас не было никакого дела до этого.
Сейчас же! отрезал я.
Рут было бросился к выходу, но я остановил его, не успел гладиатор сделать и шагу.
Рут! позвал я гопломаха.
Он обернулся.
Спартак?
Никто не должен знать о нашем разговоре! Никто!
Сделаем!
Я хотел сказать что-то еще, но запнулся и крепко обнял смутившегося гопломаха. Прости, брат, что мне пришлось съездить тебе по чердаку. И спасибо тебе за все!
Гладиатор ответил широкой обезоруживающей улыбкой, которая смотрелась нелепо на суровом, покрытом шрамами лице бывалого воина. Улыбка была настолько искренней, что на секунду мне показалось, что я чувствую исходящее от Рута тепло. Это был большой человек во всех смыслах этого слова. Я уже знал, что германец верит мне безоговорочно и именно на него я могу положиться в самую трудную минуту, как на самого себя. Времени объясняться и вдаваться в подробности действительно не было. Теперь от того, насколько быстро я реализую задуманную мной идею, зависела наша судьба.
Разрешите войти! Он говорил отрывисто, голосом человека, привыкшего отдавать команды.
Крассовский усилием воли заставил себя обернуться к выходу, но не выпустил из рук чашку фалернского вина. Сейчас центурион выглядел неважнецки, не столь убедительно, каким Марк Робертович видел его на военном совете часом раньше. Одной рукой центурион то и дело поправлял плащ, разглаживая его, будто нашкодивший мальчишка, каждый раз находя на нем все новые складки. Вторую руку он положил на шлем с гребнем, пристегнутый к поясу. Лицо примипила покрылось румянцем, на лбу блестели крупные капли пота.
Гай Тевтоний! Заходи, конечно же. Мой любезный, такому человеку, как ты, негоже спрашивать моего разрешения, расплылся в улыбке олигарх. Готов биться об заклад, твоя скромность может поспорить только лишь с твоей отвагой в бою!
Не стоит, Марк, тебе это не идет. Центурион ответил довольно-таки резко, произнеся эти слова на выдохе. Давно ли ты стал таким? Или так на тебя действует фалернское?
Марк Робертович приподнял бровь, насторожился. Поставил чашу с вином на стол и вымерил примипила взглядом.