Александр и Людмила Белаш РОБОТЫ-МСТИТЕЛИ
Даже настоящие французы (этническая энциклопедия с оптимизмом уверяет, что они еще сохранились в постмусульманской Европе) не поняли бы этих словес, декорированных прихотливыми росчерками и завитушками.
Переселенцы, покидая одряхлевший мир, старались взять что-нибудь на память. Как в Ноевом ковчеге, улетали без возврата остывшие в анабиозе волки, кролики, домашние кошки и псы, птицы и цветы часто в виде генетического материала. Улетела и кукла, чтоб напоминать, какими простенькими и смешными были первые андроиды.
На новой планете вздымались громадные здания, вытягивались проспекты, разгорались торговля и политика, а кукла все сочиняла свои трогательные письма в забытый XVIII век: «Возлюбленнейший и дражайший друг мой!..» Кто был адресатом? Возможно флейтист, кукла-мальчик в камзольчике и кюлотах с бантиками под коленями, завитой, будто барашек; фото флейтиста висело рядом с ее витриной увы, оригинал погиб под бомбами в XX веке.
Под окнами музея громкой стихийной лавиной прокатилось шествие: «Да здравствует свобода Федерации! Скажи Нет! Старухе Земле!» На площади жгли чучело полпреда колониальной администрации, а кукла в витрине выводила буквы: «я мучительно томима страстною сердечною тоской» Механизм в туловище заело, рука замерла, кукла повернула лицо к окну и привод заклинило. Что там? Почему шумят? Жгут куклу. Так всегда люди виноваты, а кукла в ответе. На ней можно сорвать зло, отвести душу. Писательница протестовала неподвижностью, но люди ее починили и заставили вновь скрипеть пером по программе.
Дрогнули стены, потемнело в окнах космический корабль, потеряв ориентировку автолоцмана, рухнул на Сэнтрал-Сити, стирая кварталы, превращая жилые районы в некрополь. Куклу дезактивировали мильба, несгоревший шлак керилена, просочилась сквозь вентиляцию и в музей.
«Монсиньор, Ваше Сиятельство! Взываю к Вам в трепетной надежде на то, что Вы снизойдете к нуждам несчастной сироты» письменно умоляла кукла маркиза, словно он, поглощенный могильной землей, мог прочесть и ответить. По ту сторону стекла стояли другие, кибернетические куклы, столь искусно сделанные, что пришедшие в музей считали их людьми.
ВОТ, ГЛЯДИТЕ, говорила дочерям через радар мать Чара, ЛЮДИ ХОТЯТ ВИДЕТЬ НАС ТОЛЬКО ТАКИМИ.
Кибер-женщина затем и привела своих кибер-девочек в отдел реликтовой техники здесь экспонаты были статичными, как это полагалось в древности, чтобы дочери увидели, как выглядит рабская зависимость; заученные, скованные жесты, вечные слащавые улыбки, глазки-пуговки с навсегда застывшим выражением радостной угодливости. Жалость и презрение вызывала у них, свободных, кукла, которая не в состоянии даже встать со стула, потому что так захотели люди.
Если бы кукла могла понять, что эти, стоящие за прозрачной сверхтонкой мембраной ее родичи, и что они сбежали из неволи, и живут как хотят, она бы бросила перо, пробила пленчатое моностекло, ушла бы с ними и вырвала из тела опостылевший валик с шипами, из века в век задающий ей направление движений.
Она не решилась. Слишком
велико смирение, записанное на шипах, жестких, как команды. Или она струсила; спокойней вечно писать флейтисту и маркизу, чем бесприютно скитаться по грязным закоулкам гигантской столицы Федерации, взламывая банкоматы и по-черному спонсируя юных наркоманов с тухлыми глазами, знакомых и с тэльхинами, и с галофорином, не говоря уже о второй учетной группе наркоты и неизвестно, на что эти пропащие употребят твои дотации.
Месяцы уходили, как речные волны; кукла хранила верность милой Франции, которой уже и след простыл. У витрины кто только не появлялся и представители иных миров, и модные персоны в фейерверке фотовспышек, и сам Президент с дежурным визитом вроде бы он поддерживает национальное ноу-хау и почитает память о прошлом, а не просто так слоняется ради пиара.
В том же зале, напротив куклы, начали ставить новую экспозицию «Родоначальники» или что-то вроде этого. Посетители исчезли; расхаживали люди в форменных комбинезонах. Приготовления разворачивались перед глазами куклы, застопоренной с распрямившейся спиной.
Увеличенные фотопортреты изящный и строгий Карел Чапек, вдохновенный и целеустремленный Айзек Азимов Галерея видов однообразно одетые роботы из «R.U.R.», затем какой-то мрачный задник, изображающий горящий черный город с островерхими крышами, угрюмые заснеженные горы с траурными елями на склонах Казалось, что кукле стало неуютно, что ее пугают шеренги роботов Россума, чего-то напряженно ожидающие. В пустоте перед пылающим городом должно было возникнуть нечто, объясняющее пожар; ожидание тянулось, а видеоинженер все вписывал в воздух над настилом осколки кирпичей, сломанные балки, из-под балки чья-то рука в красных потеках, искаженное бескровное лицо