- Что-то мне ваше лицо знакомым товарищ лейтенант?
- Мне тоже кажется, что мы с вами встречались. В Белоруссии давно?
- С весны прошлого года. Войну в Бресте красноармейцем начинал.
- Случаем не в крепости?
- Там, в 333 стрелковом полку служил.
- Земляк значит. Я тоже из Бреста, на Каштановой жил. А лейтенанта Седова Владимира Николаевича случаем не знаете, он в вашем полку служил?
- Как не знать?! Мы вместе с ним и в крепости сражались и по Белоруссии шли, да и потом всегда вместе были. Он нашим командиром до недавнего времени был.
- Вот это да! Я с вашим командиром дружен был. А где он сейчас?
- Ранили его, еще зимой. На Большую землю отправили лечиться.
- Жалко. Вы случаем, когда в Бресте служили, в лесном лагере не были?
- Под городом у реки? Был. Вспомнил! Вы за пару дней до войны в лагерь на машине приезжали, нам бронники и маскхалаты привозили. С вами еще пожилой мужчина и водитель были. Мужчину, по-моему, Самуилом Карловичем звали. Хороший человек. Я к нему по поручению Владимира Николаевича домой за заказом несколько раз ходил.
- Абрамовичем он был. Абрамовичем! В начале июля прошлого года его и еще около 4-х тысяч мужчин-евреев жителей Бреста в возрасте от 16 до 60 лет каратели из 307 полицейского батальона и 162 пехотной дивизии вермахта на стадионе расстреляли.
- Дела... Самуила Абрамовича жаль. Первостепенный мастер был. Вы то, как выжили?
- Мы с ребятами утром 22 июня успели из Бреста в леса уйти. Потом вокруг города в лесах и Беловежской пуще партизанили. Месяц назад с вами соединились.
- Так товарищи. - Прервал разговор комбат.- Давайте вернемся к делу. Чтобы нам время не терять мы тебе Виктор оставим земляка, а сами пойдем в 1 роту. Часа полтора вам на то чтобы изучить тут, что к чему хватит?
- Конечно.
- Тогда так и договоримся, через полтора часа встречаемся на КП батальона.
После ухода комбата служебные вопросы были решены очень быстро. Да и много ли времени надо, чтобы пройти по всей линии обороны роты и посмотреть через оптику на позиции врага. Сержант передал лейтенанту схему размещения выявленных огневых точек противника и показал ориентиры. После чего они по ходу сообщения пошли на КП батальона.
- Слушай Вить, а как у вас так получилось зимой в землю закопаться?
- Нас сюда месяц назад из под Сморгони перевели. Мы тут Логойскую бригаду меняли. Потери у них уж были очень большие - гитлеровцы их от дороги Лепель - Докшицы из-за этого только и смогли отжать. На этом рубеже они врага смогли удержать. Так уходя "логойцы" нам тут "ледяные" окопы и укрытия оставили. Только сменились, а тут все таять стало - ну мы сообща прикинули, как обороняться. Стали потихоньку в землю врываться. Гитлеровцы нам в этом очень помогли. У них тут до недавнего времени неподалеку две батарее 105 мм гаубиц leFH 18 было. Вот они по нам и упражнялись с утра до вечера. Воронок по всему лесу накопали. Хоть и говорят, что снаряд в одну и ту же воронку не попадает, да неправда это. Попадает, особенно если он из другого орудия выпущен. Ну, мы решили те воронки расширить, углубить и деревом обшить.
Петька, командир разведроты, предложил в тылу батальона из поваленных стволов изготавливать каркасы для ДЗОТов, а потом их уже на месте собирать. Попробовали - получилось. За ночь один ДЗОТ полностью ставили, да еще и землей со снегом для маскировки засыпать удавалось. Позже землю с ходов сообщения на них же стали носить и подсыпать. Хоть и вкалывать пришлось со всем напряжением, да только итог получился хороший. Гитлеровцы сразу и не поняли что к чему. Их 105 мм гаубица наш ДЗОТ с крышей в три наката и земляной насыпкой даже при прямом попадании разбить не может. А нам того и надо.
- Понятно. Слушай. Ты же в пехоте служил, а почему у тебя, комбата и еще пары ребят, что я у тебя в роте видел петлицы НКВДэшные, а у остальных пехотные или вообще их нет? - Мы после прорыва из крепости все были в войска НКВД переведены. Бригада уже здесь из нашего батальона была сформирована. Командный состав для новой бригады
из батальонных был взят. Потому и носит старые петлички.
- А Владимир Николаевич тоже в НКВД вместе с вами служить попал?
- Конечно. Я же говорил, что нас всех в НКВД перевели. Его, в том числе, он же нашим командиром был. Сначала батальоном, а потом бригадой командовал.
- Быстро растет. Кто же он теперь по званию?
- Старший лейтенант Госбезопасности.
- Ничего себе - быстро в звании и должности вырос. В Бресте то всего комвзвода был.
- По делам и заслуга - наставительно сказал сержант. - У нас под руководством Командира все быстро выросли. Я-то тогда рядовым был, а теперь вот сержант и комроты.
- Слушай, а не знаешь, как с ним связаться, найти его можно?
- Через наш Наркомат точно можно. Они-то должны знать, где он лечится. Все же не последний человек-комбриг.
- Спасибо попробую это сделать. А почему у тебя в роте народа так мало осталось?
- Болеет много. У нас же все бойцы из бывших штрафников. Доходяги. Вот с болезнями и маются. Ну и в боях конечно потери несем. Если бы не егеря Гренишкина то еще больше народа бы полегло. Нам артиллерии гитлеровцев противопоставить практически нечего. Снаряды и мины на счет идут.