Кем ты мечтала быть в детстве? внезапно спросил я на очередном повороте тропинки.
Она помедлила с ответом. Улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.
Учителем. У меня есть старшая сестра и два младших брата, помнишь? Мальчишки так доставали нас в детстве, что я мечтала, как стану учителем, войду к ним в класс, при всех отчитаю и поставлю двоек в журнал. Много. А ты?
А я как все, я тоже улыбнулся. Космонавтом конечно. Вверх и вдаль. Абсолютное пространство, абсолютная свобода.
Зачем ребенку абсолютная свобода? Лео испытующе смотрела на меня. Ребенку нужна семья, защита.
Ребенки разные, наверное.
У меня было хорошее детство. Рыбалка с отцом, походы в театр с матерью. Друзья. Уроки на флейте. Но, сколько я себя помнил, я всегда хотел чего-то большего. Неизвестности.
Так ты пошел в пилоты за свободой?
Да, сначала за свободой, за поисками неизвестного. Но когда начал учиться понял, что прошли те времена, когда пилоты только нажимали кнопочки и крутили штурвал. Сейчас пилотирование, это в первую очередь математика: навигация в трехмерном пространстве, программируемая автоматика, которая управляет двигателями. Мы по старинке называемся пилотами, хотя по факту, скорее инженеры-программисты. В любой нештатной ситуации заложенных базовых алгоритмов может не хватить, межзвездные полеты пока только в самом начале своей истории. Поэтому надо уметь быстро поправить код, а иногда и дописать новый. Ну заодно я могу запрограммировать шкаф, кофеварку и пылесос.
Лео улыбнулась. Какое-то время мы шли молча, потом она внезапно ткнула меня в плечо.
Санкт-Петербург красивый город, Лёх? она попыталась выговорить мое имя в манере Виктора, получилось забавно.
Красивый. Единственный на настоящий момент в России, который сохранил старинную архитектуру и самобытность. Город романтики и влюбленных. Город мостов. Город кукольных дворцов и кованных решеток. Ты не была в Питере?
Вообще в России не была.
Я развернулся к ней, отвесил церемонный поклон.
Дорогая Леона, приглашаю вас посетить этот замечательный провинциальный российский городок по окончании нашего заточения.
С удовольствием приму это приглашение, неожиданно для меня она сделала настоящий реверанс.
Пытка простыми действиями закончилась через час, и мне разрешили пойти в помещение, пить горячий чай и начинать чувствовать себя не промерзшей костяшкой, а живым и немного теплым человеком.
Физики и техники плотно сидели в лаборатории. Новостей не было.
К вечеру Акихиро загнал меня в медицинский блок, пропустил через МРТ, сделал ЭКГ, взял кровь. Все было более-менее в норме, но чувствовал я себя не так, как обычно. Что именно было не так, сформулировать не получалось, поэтому я молчал.
Дни тянулись медленно. Простые действия, которые я вынужден был делать по расписанию, утомляли. Я снова стал курить, глядя как на парк падает снег. Снежинки прятались в дыму, а я их там искал. Невероятное приключение.
Лео ненавязчиво была рядом. Я невольно тайком разглядывал ее, подмечал улыбки и задумчивость, смену настроения, грусть, тревогу. Незаметно для себя, я привязывался к Лео. Хотя и понимал, что это неправильно. Ведь совсем недавно меня бросила невеста, законы жанра требовали от меня рефлексии по этому поводу. А я, вместо горечи утраты, радовался минутам, которые проводил в компании другой женщины. Все это казалось мне очень неловким, и я надеялся, что Лео не читает меня, как раскрытую книгу.
в обычном штатском.
После общей встречи, капитан позвал меня и Райли. Мы вместе повели гостей на экскурсию в лабораторию.
В итоге что же это за явление? Телепортация? один из представителей, невысокий, и судя по голосу, довольно юный, уверенно сел за компьютер с основными экспериментальными данными.
Пока сложно сказать, осторожно откликнулся Райли, с опаской наблюдая за действиями посетителя.
Это доктор Ярослав Боровский, астрофизик, представил его руководитель делегации. В свои двадцать шесть лет он самый молодой доктор наук в России.
Все карты сразу на стол выложили, Максим Геннадьевич, задорно откликнулся доктор. Коллеги, покажете нам запись экспериментов?
Я видел, что капитан колеблется, но спустя минуту он кивнул и Эванс запустил запись с ящиком. Вся делегация подалась к экрану, явно боясь пропустить хоть секунду этого видео.
Ярослав обернулся ко мне, когда запись закончилась.
Эти эксперименты вредят вашему здоровью?
Если не считать того, что каждый из нас в любой момент может уйти в распад нет. Эксперимент контролируется, и я рискую немногим больше остальных. А мелкие неприятности связаны с тем, что мы пока не умеем правильно использовать эту эти способности.
Это не телепортация, задумчиво протянул молодой доктор. Это что-то другое. Спасибо, что показали нам.
Он встал. Было видно, что хочет спросить что-то еще. Я даже примерно догадывался, что именно. Ведь смотреть в записи это одно, а видеть эксперимент вживую совсем другое. Но я пока не готов был работать на постороннюю публику. Ярослав так и не решился высказать вслух свою просьбу, и капитан, перехватив внимание гостей, повел их смотреть другие помещения лабораторного корпуса.