Серега здесь
все знает, он и первую разведку проводил в прошлом году. У него это, между
прочим, наследственное, дед известным краеведом был, ему сейчас в Перевальном
чуть ли не памятник ставят...
Келюс слушал этот веселый треп и завидовал Валерию. Уютный мирок, полный мелких
неприятностей, но такой дорогой для каждого, кто хоть когда-нибудь хотя бы
кончиком пальца прикасался к археологии...
- И чего вы копаете? - поинтересовался он, желая оттянуть неизбежный разговор.
- Башню на горе видел? - Валерий кивнул в сторону утонувшей в сумерках вершины.
- Торчит, понимаешь, как ананас.
Ее и копаем. Вернее не башню, а рядом, там мы вышли на фундамент стены... Ну,
завтра увидишь. А замок любопытный. Ольга о нем даже стихи написала.
- Помилуйте, Валерий! - растерялась девушка. - Я же вас просила!
- Ложная скромность... - Бородач вздохнул. - Ладно, стихи потом, сначала о
замке. Ничего в нем особенного нет и быть не может. Генуэзский замок в
прескверном состоянии. Основали его братья-разбойники Чезаре и Гонзальво ди
Гуаско. В Генуе они, кажется, тоже изрядно нагрешили, местные власти их турнули,
вот братаны сюда и приплыли.
Археолог покачал нечесаной головой, осуждая братьев-разбойников.
- Здесь, на Пастушьей горе, они и обосновались. Грабили всех подряд, резали,
жгли, а для пущего устрашения понастроили вокруг горы виселиц. У них была банда
арбалетчиков, то ли греков, то ли вообще готов. Та башня, что уцелела - донжон,
там они, так сказать, имели место пребывания...
...Келюс вдруг ясно увидел мрачный зал с узкими окнами, затянутыми толстыми
стеклами в свинцовых переплетах. В огромном камине пылали смолистые поленья,
неровный свет от очага смешивался с отблесками горящих факелов...
- А потом приплыли турки, и все пошло прахом... - не без удовольствия заключил
Валерий. - Ди Гуаско вместе со своим войском и золотом пропали невесть куда, а,
поскольку эта парочка ко всему еще баловалась чернокнижием, аборигены рассудили,
что туг не обошлось без нечистого. Впрочем, Ольга об этом лучше написала...
- Валерий!.. - возмутилась девушка.
- Нет-нет, раз уж меня заставили выступать с лекцией, то будьте добры, Ольга
Константиновна, уважьте. Не то я сам прочитаю, причем с выражением...
- Не надо, - вздохнула Ольга, - Я лучше сама...
Она прикрыла глаза, чуть помолчала.
На мертвых свитках - мертвые слова...
Здесь пасынки Авзонии царили,
Что меж собой и смертью заключили
Двойной союз - меча и колдовства.
Не помнит вас печальная вдова
Италия, откуда вы приплыли,
Но давний страх еще не позабыли
Руины замка, серая трава..
Из окон башни льется бледный свет,
Наточен меч, заряжен арбалет -
Не спится вам, сеньоры кавалеры?
Штандарт сжимает мертвая рука,
Гремит железо, и, презрев века,
Скользят по морю черные галеры.
- Да... - вздохнул бородач. - В вашем исполнении, Ольга, все представляется куда
нагляднее. Хоть объектик, в общем-то, препаршивый, никакого культурного слоя...
- Очень хорошо, Ольга, - улыбнулся Келюс, - у вас получается не в пример этому,
бином, стрикулисту. Тараторит себе, тараторит...
- Ага, - кивнул Валерий, - mea culpa! Жаль, Серега дрыхнет, он же эту гору,
можно сказать, успел прочувствовать. Он мог бы тебе кое-что показать, как
стемнеет. Весьма занимательное!
- Ночью? - удивился Келюс.
- Ночью. Вам, Ольга, я на это как-то намекал, но все не получается... Ну ладно,
Николай, давай-ка рассказывай!
- Сейчас, - помрачнел Келюс. - Только... Знаешь, пошли отсюда! Мало ли... Знаю,
бином, эти палатки!
- Лады, - кивнул бородач. - Не забудь бутылку захватить - ту, что от Бизона
заныкал.