Собака упала, перевернулась и, жалобно
взвыв, метнулась в сторону. Остальные еще секунду постояли, злобно глядя на
человека, затем, словно по команде, повернулись и отбежали шагов на двадцать.
Лунин, не ожидавший от себя таких подвигов, только моргнул. Напряжение быстро
спадало, но в груди, прямо под крестиком, подаренным Корой, что-то по-прежнему
пульсировало, распространяя по всему телу приятное сухое тепло. Келюс расстегнул
рубашку и поразился - тепло шло от странного знака, появившегося на груди в дни
его болезни. Рисунок был прежний, но линии стали толще и цвет изменился с
черного на темно-красный. Николай уже почти забыл о нем, но теперь вспомнил все
сразу - странное видение в пустой избушке, грустного Фрола за кухонным столом,
непонятные слова, слышанные посреди ночного леса: "На тебе знак дхаров..." И вот
теперь - бежавшая в ужасе серая тварь с умными человеческими глазами. В ту ночь,
когда Фрол пришел рассказать о собственной гибели, он обещал, что Лунин сможет
его заменить...
"Если так, то спасибо, воин Фроат!" - усмехнулся Келюс и зашагал дальше, по
петлявшей среди сухих камышей разбитой грунтовке.
Лагерь открылся внезапно, за очередным поворотом. Прямо перед собой Николай
увидел вкопанную в землю печурку, в которой остывали бледно-розовые угли, за нею
стоял длинный, наспех сколоченный стол со скамейками, а дальше толпились
палатки, без всякого порядка натыканные у склона поросшей густым лесом горы.
Чуть в стороне притаился зеленый грузовичок с крытым верхом. На первый взгляд,
здесь, как и на негостеприимной судакской базе, тоже было безлюдно, но вот
откуда-то вынырнула худая пацанка в спортивном костюме, из палатки высунулась
чья-то голова, и молодой мальчишеский голос позвал какого-то Игоря Ивановича.
- Добрый вечер! - крикнул Келюс погромче, надеясь, что хотя бы здесь его не
обвинят в хулиганстве. И тут же заметил Валерия.
Бородач появился из дальней палатки, весело усмехаясь и размахивая рукой, словно
вождь на Мавзолее, тут же напомнив Лунину классический образ археолога из старых
советских фильмов. Кроме непременной бороды и штормовки, из-под которой
проглядывал полосатый тельник, Валерий был в старых джинсах, а в левой руке
держал полевую офицерскую сумку..
- Ага! - закричал бородач. - Пропавшая грамота! Ну, привет! А я тут как раз
дневник дописывал.
Они обменялись рукопожатиями, причем ушедший в народ доцент не преминул
похлопать Николая по плечам, присовокупив: "Как подрос! Как похорошел!" В ответ
Келюс ткнул приятеля в живот, шепнув: "Как дела, Бертье-Делагард?"
- Потом, - тихо произнес Валерий, продолжая хлопать Келюса по плечам. - Тебя как
называть, конспиратор?
Вопрос был по существу, но Лунину надоело прятаться. В конце концов, он
собирался провести здесь всего одну ночь.
- Так и называй, - решил он.
- Ну и ладно. Пошли!
Лунин кивнул, огляделся по сторонам и увидел Ольгу. Девушка стояла у палатки, на
ней была старая куртка Келюса, потертые джинсы и легкая косынка, покрывавшая
волосы. В первый миг Лунин почему-то испугался, затем медленно, неуверенно
шагнул ближе...
- Николай... Коля...
Ее голос звучал странно, словно Келюс был выходцем с того света. На миг Лунину
стало Совсем не по себе, но он быстро опомнился и постарался улыбнуться.
- Приветствую! Ну вот, я же говорил, что мы еще увидимся. А кто-то, бином,
сомневался!..
- Да... Я рада, что вы живы, что вы здесь...
Келюс поневоле вздохнул: девушка говорила по-французски. Оставалось надеяться,
что обитатели лагеря не отличались особой подозрительностью.
- А мы, между прочим, скучали, - заметил Валерий, искоса взглянув на девушку.