В темном прокуренном салоне на задворках гетто, - подумалось ему. - Все, что уже успело произойти и что еще произойдет. Все это останется здесь.
- Ладно, - сказал Гай. Он поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Постарайся поспать. Я разбужу тебя через три часа.
- Не думаю, что усну
Гай только хмыкнул в ответ. Твои дела, напарник. У тебя есть три часа, делай с ними что хочешь.
- Тебе никогда не хотелось вернуться туда? спросил Антон.
- Нет.
Антон закрыл глаза и вздрогнул его утаскивало в глубины сна. Он увидел темную воду и плавающие в ней деревянные гробы. И там было что-то еще. То, что являлось ему раньше в белой обжигающей пустоте. Монстр. Чудовище, которых так боялся Гай. С этими жесткими длинными руками, словно свитыми из стальных нитей.
Он открыл глаза.
- Я вряд ли смогу уснуть, - повторил он.
И в следующий миг уже крепко спал.
Ему снилось, что он дома. В Голдтауне. Лежит в кровати и слышит, как на кухне шипит на сковороде сочный стейк на кости. В комнате стоит темнота, но на кухне из-под закрытой двери пробивается свет. Антон лежит под скомканной простыней и не может понять, как такое возможно, ведь его мама умерла семь лет назад. Он скидывает простыню и садится, опуская ноги на холодный пол. Сидит, пытаясь увидеть хоть что-то сквозь тонкую щелку под дверью. Но видит только движущуюся на кухне тень. Он тихо встает и подкрадывается к двери, приоткрывает ее, ощущая, как ручка проворачивается в потной ладони. Антон старается ее удержать, но через мгновение ручка выскальзывает из пальцев и он вваливается на кухню, залитую ярким светом. Он видит. Это не его мать. Это какая-то тварь в одежде его матери стоит к нему спиной
у плиты и жарит что-то на тефлоновой сковороде. Антон переводит взгляд и видит, что рядом с плитой стоит раскрытый детский гроб, а в нем изрезанный на куски мальчишка. Рука твари аккуратно накалывает на длинную двузубчатую вилку полоску детской плоти и бросает в сковороду. Руки твари сплетены из стальных жгутов.
- Хочешь попробовать? не оборачиваясь, спрашивает тварь. Хочешь кусочек, Антон?
Антон пятится. А тварь продолжает вопрошать
- Хочешь, Антон? А, Антон? Хочешь попробовать кусочек, Антон?
Руки из стальных жгутов бросаются на Антона и впиваются ему в плечо. Поднимают и бросают обратно в комнату.
- Антон? Хочешь кусочек, Антон?! Антон?!
- Антон?!
Гай. Это Гай. Это он, Господи!
Антон дернулся, и напарник отпустил его плечо.
- Проснись, Антон!
Он открыл глаза. Облизал губы горькие, сухие, и сразу захотелось пить.
Все та же темнота. Внутри и снаружи.
- Ты неспокойно спишь, - сказал Гай. У тебя проблемы со сном?
- Нет, - прошелестел сухими губами Антон. Взял бутылку воды и сделал несколько глотков. Откашлялся. Сколько он уже не пил антидепрессанты? Нет. Проблем нет.
- Ну, ладно. Через три часа начнет светать. Мне нужно поспать.
- Да, да, конечно, - Антон протер лицо руками. Как будто бухал всю ночь, - подумалось ему. Когда он возвращался из бара поутру и заваливался спать, просыпаясь, чувствовал то же самое опустошение и головную боль.
- Ты справишься? спросил Гай. Пока он дежурил, все было спокойно, но он знал, стоило только заснуть, и можно было уже не проснуться. Антон?!
- Справлюсь.
Тепло из салона выветрилось, и стало зябко. Антон поежился, окончательно придя в себя.
- Я справлюсь, - повторил он уже уверенней.
- Хорошо, - ответил Гай. Как только начнет светать разбуди меня.
- Я разбужу.
Гай поерзал в кресле и затих. Спустя пару минут Антон услышал его мерное дыхание.
- Гай? позвал он. Ты спишь?
Он не ответил. Значит спал. А может, притворялся, что спал, не желая ввязываться в очередной катарсис. Антон немного посидел в тишине, размышляя о словах полицейских психологов, которые уверяли, что с человеком можно разговаривать даже во сне. Просить прощения, если тяжело. Рассказывать о том, о чем никогда бы не рассказал, глядя в глаза. Мозголомы так, кажется, их называл Гай. Говорил эти хуевы мозголомы вечно тут как тут. Если вдруг тебя заподозрили в чем-то, если вдруг у тебя начались неприятности на службе, будь уверен они будут ждать тебя в своем узком кабинете, с этими дурацкими рисунками-кляксами.
Может быть, если он скажет Гаю, что ему не за что себя винить, что он все равно бы ничем не помог тем детям может быть тогда и Антону станет легче?
По крайней мере, разговор не даст мне уснуть, - решил он.
- Гай, я - начал Антон и замолчал. Прислушался. Ему почудилось, будто на улице что-то звякнуло. Как тот смешной звонок на велосипедном руле у мальчугана.
Показалось, - подумал он.
«Дзыыынк!» - снова донеслось из темноты.
Антон замер. Аккуратно вытянул из кобуры револьвер. Взвел курок.
Тьма за окнами была непроглядной, душащей. Если бы в ярде от машины кто-нибудь стоял, Антон не разглядел бы его.
Странное место, - подумалось ему. - И днем и ночью тут одна слепая пустота.
Он аккуратно приоткрыл дверь. Вслушался. Всмотрелся. Ничего. Тихая безлунная ночь спокойная, как море.
И вдруг снова этот «дзынк». Где-то там, в темноте.
Нужно было взять фонарь и сходить посмотреть. Пара минут. Что может произойти за пару минут, если не случилось за три часа?