Они, видимо, решили взять город в кольцо, отвечал капитан.
Что значит «видимо»?! еще яростней зашипел Король. Почему в мое отсутствие все вышло из-под контроля?! А может, вы того и хотите, чтоб северяне обложили столицу?! Да, меня не было пять дней... Но разве это значит, что за пять дней ничего не должно произойти?! Черт побери! Где ваша инициатива?! В сердцах пнул ногой сугроб, вновь подошел к крестьянам, бросил им под ноги штандарт барона Хоклера. Вот знамя того, кто разорил вашу деревню. И это моя, лично моя заслуга! Он вдруг пошатнулся, прижал ладонь ко лбу. Коня мне едем в город!
Марк подвел ему своего скакуна, придержал стремя.
Если позволите, сэр, я сяду сзади, сказал он.
Я в состоянии держаться в седле самостоятельно! огрызнулся Фредерик и дал коню шпоры.
В Королевском дворце он без промедления отправился в свои покои. Шагал по коридорам быстро, чтобы вновь не пошатнуться. Элиас и Линар едва поспевали за ним. Капитана и Марка он отослал следить за построением укреплений у городских стен.
Его встретил Манф, который открыл было рот для приветствия, но так ничего и не сказал, уставившись на Фредерика тем же непонятным взглядом.
Да что с вами такое, сердито буркнул молодой человек, но тут увидел свое отражение в высоком зеркале и все понял.
Выглядел он, конечно, так, как выглядит не спавший примерно шесть дней, скакавший все это время на лошади, мало евший и пивший, то есть ужасно: небритый с темными кругами под красными глазами, с посеревшим исхудавшим лицом. Но было еще кое-что. В его коротких взъерошенных темных волосах была щедрая проседь. И сам себе теперь Фредерик казался постаревшим лет на двадцать. Теперь он понял, почему взвыли крестьянки, когда он вышел с мертвыми детьми из сгоревшего дома, почему Линар и остальные так смотрели... Его вновь повело в сторону, и Манф вовремя обхватил Короля рукой за плечи.
Вам нужно умыться и поесть, сэр.
Фредерик мотнул поседевшей головой:
Постель, Манф, вот что мне нужнее.
Камердинер без лишних слов провел его в спальню, уложил на кровать прямо в одежде.
Как только голова Фредерика коснулась прохладной шелковой подушки, он тут же провалился в тяжелый беспробудный сон.
Манф же аккуратно расстегнул ему пояс, развязал шнурки куртки и рубашки, открыв горло и грудь, снял боевые браслеты и арбалеты с рук, потом достал свой тонкий кинжал. Линар, вошедший в спальню, стал свидетелем того, как Манф невозмутимо распорол сапоги Короля и таким образом снял их. Дыхание Фредерика тем временем стало ровнее, нахмуренный лоб разгладился, и лицо посветлело.
Элиас говорит: он пять дней как в седле, без сна и отдыха, заметил доктор.
Поседел он явно не от этого, буркнул Манф.
Линар пощупал пульс у спящего, приложил ухо его груди.
Сердце колотится, что заячий хвост, пробормотал он. Удивительно, что оно вообще столько выдержало... Не отходите от постели, Манф, следите за его дыханием. Король крайне истощен как телом, так и духом.
Камердинер кивнул. Линар вышел в гостиную и »смотрелся в поисках Элиаса тот как сквозь землю провалился. Негромкое посапывание указало на его местонахождение юноша спал, откинувшись в кресле у камина. «Тоже умаялся», подумал доктор, подойдя и щупая его лоб. Гвардеец выглядел не в пример лучше Фредерика: румяный, глубоко и спокойно дышавший.
Тут мне волноваться нечего, буркнул Линар.
22
глянул и сказал:
Могу перевести обратно. Вас там вроде дожидаются, и он указал на другой берег Лилины, где мигал огонек костра.
Девушка покачала головой. Лодочник продолжил:
Эх, дама, когда мужчина кидается за вами в ледяную воду, это что-нибудь да значит.
Я тебя нанимала для того, чтоб переплыть реку, а не за тем, чтоб слушать твои уговоры, оборвала она его. Скажи лучше, где тут поблизости деревня.
Пройдете немного вниз по течению, наткнетесь на тропу, что ведет в лес. По ней до деревни и дойдете. Вот вам снегоступы сугробы нынче богато наметало... Может, все-таки чего передать на тот берег?
Кора лишь нахмурилась, и перевозчик, пожав плечами, толкнул свою лодку от берега, запрыгнул в нее и сел на весла. Девушка же плотнее замотала шарф на лице и шее, оставив открытыми лишь глаза, нацепила на ноги снегоступы, впряглась в санки и потопала вдоль реки вниз по течению.
Как и говорил лодочник, скоро ее путь пересекла хорошо утоптанная тропинка. Видимо, по ней часто ходили к реке. Дорожка через каких-то полчаса привела Кору к небольшой деревушке за покосившимся частоколом.
Отлично, сказала девушка сама себе. Каким бы захудалым ни было это селение, за звонкую монету я найду здесь все, что мне нужно.
А денег она взяла с собой предостаточно. Тем более что вчера еще и своего коня продала переправить его через Лилину было невозможно. Теперь в этой деревушке она планировала переночевать, приобрести какую-никакую лошадь и ехать дальше...
«Дальше, думала она, уже сидя у печки в доме местного старосты. Что дальше? Куда мне деваться?»
Хозяйка бегала от печи к столу, выставляя на него разную деревенскую снедь: яичницу, кашу в горшке, пузырящиеся шкварки на огромной сковородке. Из подполья выудила два оплетенных кувшина с вином.