Элиас восторженно поцеловал Марте руки, потом обнял и жарко прильнул к ее губам. Девушка же, отвечая на его поцелуй, не сводила глаз с Фредерика. Но тот лишь улыбался, не размыкая губ...
Я уезжаю, объявил Элиас Марте вечером того дня, когда Фредерик поручил ему искать Кору. Не скучай без меня.
Она отложила белую сорочку, у которой только что вышивала ворот, встала, подошла к жениху.
Куда ты едешь?
Прости не могу сказать. Надеюсь лишь, что это ненадолго. Элиас взял руки девушки в свои, любуясь ее лицом и уложенными в причудливую прическу смоляными косами. Какая же ты красавица!
За эти слова получил по поцелую в щеки. Марта улыбалась, думая: «Он добрый и нежный. Он любит меня. Он должен быть счастлив, и тут я должна постараться»...
20
Он ехал по землям покойного Эдвара Бейза и остановился у сгоревшей усадьбы, где его жеребца взял под уздцы вышедший из развалин человек.
Привет, Элиас, сказал Фредерик, опуская шарф, закрывавший лицо до самых глаз. Что скажешь?
Элиас, снял меховую шапку, поклонился и произнес:
Надо бы спешиться и отдохнуть судя по всему, ты скакал без передышки.
Ничего, Крошка отличный конь под стать мне. Фредерик усмехнулся и потрепал вороного, что нетерпеливо крутился на месте, по крутой шее. Ну где ты ее видел? В его голосе было нетерпение.
Не я видел. Крестьяне из соседней деревни заметили позавчера одинокого всадника, отвечал Элиас. Я проверил она ночевала здесь, в развалинах поместья, вон там и кострище есть... Я как узнал сразу послал тебе голубем письмо.
Откуда ты взял, что это была она?
Элиас, улыбаясь, протянул ему несколько огненно-рыжих волос.
Вот. Она причесывалась, а волосы из расчески бросила в снег.
Фредерик кивнул:
Ты меня приятно удивляешь, братец. И где она теперь?
Уехала.
Черт, я и сам вижу, что здесь ее нет. Куда?!
Вроде дальше на восток.
Вроде или точно?! Тут голос Фредерика стал раздраженным. Черт дери! Я бросил свое Королевство и три дня не слазил с седла, чтоб услышать твое «вроде»?! Почему сам не разобрался?!
Он пришпорил Крошку, и тот вынес его из черных развалин поместья на заснеженный пустырь. Элиас побежал следом.
Фредерик пристально смотрел на восток, припоминая местность.
Там за лесом река Лилина, широкая и глубокая. Эта дорога ведет на маленький рыбацкий хутор, а за речкой приграничные поля, а дальше Царство Броков... Неужели она решила податься туда?
Что ей делать у соседей?
На это Фредерик не ответил. Он ударил Крошку пятками в бока, и тот, заржав, вновь сорвался с места, чтоб нести всадника к лесу. Элиас поспешно сел
на своего серого и поскакал за Королем.
Черт! вновь услыхал юноша. Следы снегом занесло ничего не разобрать!
«Зачастил он чертыхаться», подумал Элиас.
Лес пересекли за какие-то полчаса, но лошадь юного гвардейца была отдохнувшей и сытой, а вот вороной Фредерика покрылся пеной, что вылетала из его раздувавшихся ноздрей, и храпел.
Перед ними раскинулось серое широкое полотно реки. Другой берег был еле виден он почти сливался с низкими свинцовыми тучами на горизонте. Фредерик без лишних разговоров указал рукой на маленькую лодку, что скользила по волнам где-то на середине реки:
Она! Это она я знаю.
Он сделал глубокий вдох, еще один и еще. Элиас припомнил истории про то, что Судьи владеют секретом голоса, способного разноситься на милю вокруг, и подумал, что сейчас посчастливится это услышать.
Ко-ора-а! Такого вопля здешняя местность еще не слыхала.
Его услыхали в лодке подхватилась, взметнулась тонкая фигура, и ветер внезапно растрепал огненные волосы, которые теперь и Элиас увидел.
Вернись! Кора!
Фредерик в отчаянии сбросил плащ, начал лихорадочно расстегивать куртку и пояс.
Ты с ума сошел! воскликнул Элиас. Вода ледяная!
Ты лед видишь? Нет. Значит, вполне можно плыть, отвечал Фредерик.
Он уже сбросил и рубашку, и сапоги, оставшись в одних штанах. Кожа его тут же стала «гусиной». Элиас загородил Фредерику дорогу:
Нет! Твоя жизнь принадлежит теперь всему государству!
Прочь! С таким возгласом молодой человек просто отшвырнул гвардейца и кинулся в серую воду.
Плавать он умел не хуже рыбы. Но в январской воде плавать пока не приходилось. Холод сперва обжег тело, потом постепенно начал вытягивать тепло, сковывая движения. «Гребок, еще гребок», командовал сам себе Фредерик, заставляя руки и ноги работать как механизм, в постоянном ритме. Перед собой он видел лишь корму лодки, которая понемногу, но приближалась, метр за метром.
Гребок, еще... Голове стало дурно, сердце сжал холод, немело тело... Где-то сзади на берегу метался в поисках лодки Элиас... Корма все ближе... И зеленые глаза смотрят на него... В ушах зазвенело...
Вода захлестнула Фредерика с головой, приведя в чувство. Он услышал крик Коры она звала его, тянула ему руку. А его руки не слушались занемели, опустились.
Утонуть? После всего просто взять и утонуть?! Судья Фредерик, не шути...
Гребок, еще гребок быстро, мощно работают руки... Вот она, корма. Схватиться, подтянуться легче не бывает...
Кора обхватила его, мокрого, посиневшего, холодного, как ледышка. Откуда-то взялись силы втащила Фредерика в лодку, укрыла своим плащом, начала лихорадочно растирать.