Штурмовики встали по обе стороны от кресла, превратившись в неподвижных истуканов в ожидании дальнейших распоряжений.
Так-так, и кого же я вижу? с напускным благодушием заговорил главарь, глядя на меня. Голос у него оказался такой же невыразительный, как и его внешность. Сомаха Олиман собственной персоной. Руководитель народного сопротивления Туманной Долины. Звучит, звучит. Значит, вот этой хреновней вы и собирались нас одолеть? Он слегка пнул носком башмака один из ранцев с «пираньями». Что ж, могло сработать. Могло. Если бы не столь дилетантский подход к вылазке в целом, я бы даже, пожалуй, отнесся бы к тебе с уважением. Но, увы. Маска благодушия
исчезла с его лица, сменившись легким презрением. Я вижу, ты не понимаешь. Придется объяснить на пальцах, а то так и умрешь в неведении. В доме вашего старейшины есть автономный генератор, но вы воспользовались городской энергомагистралью. Затруднительно не засечь, что в доме появились гости. Очень затруднительно. Вы заявили о себе совершенно открыто. Вы сами пригласили нас сюда.
Вот и ответ. Ответ на то, каким образом нас обнаружили. Придурки. Мы придурки. Штафирки до мозга костей.
Неужели это так трудно предусмотреть? В его взгляде мелькнула брезгливая жалость. Я привык уважать своих врагов, до того момента, пока они не докажут обратного. И меньше всего рассчитывал на такой ляп с твоей стороны, особенно после того, как потерял свой отряд в горах. Ты меня разочаровал, парень.
Издевайся, сколько влезет, мрачно подумал я. Плевать мне на твое разочарование. Все равно ты не сможешь усилить мое чувство вины больше, чем есть. Дальше просто некуда.
Но вы облегчили мне задачу, и я почти благодарен вам за это, продолжал Змеелов. Вашими роботами, как понимаю, управлять больше некому, кроме той предательницы. Я прав?
Я промолчал.
Я так и думал. Нам остается просто пойти и забрать технику для собственных нужд. Сколько сейчас людей на вашей базе в горах?
Я ничего не ответил. Но Змеелова это ничуть не огорчило.
Можешь не говорить. Я и так уже знаю все, что мне нужно, и про технику, и про вооружение, абсолютно про все, чем вы располагаете. Ваш приятель уже все рассказал. Как там его, Пигус?
Что вы с ним сделали? почти равнодушно поинтересовался я, не сомневаясь в ответе. Я еще не пережил гибель друга, поэтому судьба Пигуса меня мало трогала, каковой бы она ни была. Но я ошибся в своем предположении.
Мы не садисты, парень. Змеелов снял руку с игольника и укоризненно покачал указательным пальцем. Мы убиваем только по необходимости. Мы его отпустили. А вот его дружку повезло меньше, не успел сдаться так же шустро. От него мало что осталось.
Значит, Гренд погиб. Жаль. Он был куда лучше своего приятеля Пигуса
Но вот что нам делать с вами? продолжал Змеелов. Вы убили наших людей. Двух наших лучших пилотов.
А ты убил моего друга. Убил Деда. Но я не чувствую, что мы квиты. Нет, мы не квиты. Такие вещи не решаются обыкновенным взаимозачетом. Это вы пришли сюда, не мы. Никто вас не звал, чтобы творить зло.
Не дождавшись ответа, Змеелов пожал плечами:
Даже обидно, а? Вы попались мне в руки, а мне нечего у вас спросить. Как источник сведений ты мне не нужен. Разве что ты еще понадобишься моему брату, ты его здорово оскорбил на Сокте
Я его не оскорблял, сквозь зубы процедил я, отворачиваясь от Змеелова. Смотреть этому подонку в глаза было просто невыносимо. Он сам ко мне прицепился.
Какого дьявола услышал я удивленный возглас Змеелова. Почему у нее не забрали оружие? Уволю, мать вашу! С летальным исходом!
Я резко обернулся. БэЗэ уже сидела на диванчике, подобрав ноги и наставив на Змеелова игломет в вытянутых руках. Руки дрожали. В глазах ненависть. Ненависть такой силы, что я содрогнулся, едва взглянул на нее. Змеелов замер в кресле, глядя на оружие в руках сестренки, замерли и солдаты позади него. Их бронекостюмы спасут от стальных игл, но пилотский комбез вряд ли защитит главаря. Они не могли этого не понимать. Змеелов тоже. Поэтому скупым движением руки он дал знак не стрелять. Впрочем, оружия они не опустили, продолжая целиться в нас из своих чудовищных плазмоганов.
Определенно, кто-то из солдат сплоховал при нашем пленении, посчитав Марану неопасной. А она каким-то образом умудрилась снова подобрать оружие, выбитое из рук пинком. Я вспомнил, как пистолет ударился о стену и отлетел да. Другой возможности не было. Но тогда я не обратил внимания, а она, когда я поднимал ее на руки, не потеряла самообладания, подобрала оружие. Да так, что никто не заметил. Даже я. Молодец
Но если Map выстрелит, то солдаты тут же откроют ответный огонь. И от нас обоих останется еще меньше, чем от Ухана. Кучка пепла. Я почувствовал, как с каждой секундой меня все сильнее охватывает ужас предстоящей развязки, сердце колотилось как бешеное.
А Змеелов сидел и бесстрастно смотрел Маране в глаза. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Вот только взгляд его стал таким пустым и отрешенным, что становилось понятно ему далеко до истинного спокойствия. Взгляд его выдавал.
Ты когда-нибудь убивала, девочка? тихим, невыразительным голосом спросил главарь. У них что, семейная традиция задавать подобные вопросы? Не торопись. Убийство это всегда выбор. Отнимешь жизнь и переступишь некую черту, станешь другим