Лязгнула кормушка, и Пахом привычно встал, чтобы забрать жидкий супчик и кашу. Есть не хотелось совершенно, но делать хоть что-то надо. А хавка добавляет разнообразия бесконечному одиночеству, в котором он пребывал. Время стало бессмысленным, тягучим и липким, словно кисель. Он потерялся в нем, отмеряя часы по тарелкам с баландой. Странно, он ведь сидит всего ничего, а уже начинает с ума сходить и загоняться. А как люди годами в одиночке чалятся? Это же на третий месяц фляга так засвистит, что впору в дурку поехать.
Что там сегодня? Суп с картошкой и пшенная каша. Ну надо же, разнообразие какое! Хотя Сегодня суп остренький, с кусочком мяса. Перца положили и чеснока. И даже листик лаврушки плавает. Старого повара выгнали, что ли? Или это ему такой подгон от администрации? За усердную работу дятлом. Пахом невесело усмехнулся, но суп доел с аппетитом. Он был почти хорош, только привкус имел какой-то странный. Лаврушка горчила, наверное. Ее в самом конце класть надо, иначе любой вкус перебьет. Так мамка говорила.
Голова что-то кружится, пробормотал Пахом и едва успел упасть на койку, где и отрубился.
Минут через пять в камеру вошел крепкий седой мужик с оловянными глазами, за которым закрылась железная дверь. Он похлопал Пахома по щеке, а потом, видя, что тот не реагирует, удовлетворенно пробурчал что-то себе под нос. Он вытащил простыню, перекатив расслабленно лежащее тело, а потом огляделся по сторонам. Решетка на окнах частая, не подходит. А вот второй этаж койки, который пустовал, будет в самый раз. Мужик скрутил простыню в жгут, перевернул Пахома лицом вниз и накинул получившуюся
петлю на шею.
Штырь был силен даже сейчас, в одурманенном состоянии, и убийца изрядно умаялся, пока держал извивающееся тело. Но вскоре ноги парня дергаться перестали, и он затих, уставившись в пустоту стеклянным взглядом. А его убийца встал, набросил простыню на верхнюю грядушку и завязал на узел. Теперь он положит тело в петлю и закрутит его что есть мочи. Удавиться на простыне дело непростое, оно вдумчивого подхода требует. Но этот пациент так хотел умереть, что у него все получилось.
Симаков шел насвистывая. Из-за таких моментов, щекочущих нервы и интеллект, он и любил свою работу. У него старая, еще советская школа. Их учили на совесть. Э-эх! горестно вздохнул доктор. Скорее бы на пенсию, до нее всего-ничего осталось. Платят копейки, да еще и с задержкой. В холодильнике мышь повесилась. Слава богу, хоть жена понимает его. Она у него золото. Двадцать пять лет душа в душу прожили, двух детей родили.
Он позвонил в дверь, лень стало ключи искать.
Что с тобой? удивился он, видя, что любимая жена стоит ни жива ни мертва. Галя, ты заболела?
Его супруга растеряла девчоночью стройность, но все еще привлекала мужское внимание пышными формами. Дурацкая химическая завивка никогда ему не нравилась, но разве женщину переспоришь? Это же модно. Да и макияжем Галя любила злоупотреблять, и сейчас он был размазан по ее заплаканному лицу. Она даже не подумала пойти умыться, и под глазами застыли потеки туши.
Дима! заревела она, уткнувшись ему в плечо. Мне страшно. Они приходили! Они прямо сюда пришли!!!
Да кто «они»? Дмитрий Сергеевич сел на табурет в кухне, с недоумением и ужасом разглядывая пачку долларов на столе.
Я не знаю! истерически взвизгнула Галя. Бандиты какие-то. Меня один прямо у двери встретил. Огромный, ростом больше двух метров! Глаза как пуговицы! Мертвые у него глаза, Дима. А рожа какая! Я так испугалась, что даже крикнуть не смогла. А он пистолет к моему лбу приставил и сказал, что если я хоть звук издам, он мне мозги вышибет.
Что он хотел? спросил доктор, едва вытолкнув слова из пересохшего горла. И что это за деньги?
Он сказал, что это тебе, всхлипнула Галя. За внимательность. Он хочет, чтобы ты не делал глупостей, Дима, горько сказала любимая жена. Сказал, что тот человек повесился, и чтобы ты правильное заключение выдал. Иначе
Иначе что? прошептал Дмитрий Сергеевич. Такого в его жизни никогда не бывало, да и быть не могло. Немыслимо это
Иначе он опять придет, в голос зарыдала она. Только больше ничего говорить не будет. Они все знают, Дима! Даже где наши дети учатся! Они нас на дне моря найдут. Он так сказал!
Он называл их имена? Симаков встал, взял жену за плечи, легонько встряхнул и посмотрел в ее заплаканные глаза. Он назвал номер школы? Или еще хоть что-то? Может, он просто соврал!
Я не хочу это проверять! завизжала Галя и замолотила кулаками по его груди. Не хочу! Тебя не было здесь! Ты его не
видел! Он нас убьет! Убьет! Сделай, как он хочет! Ну что тебе стоит
Глава 3
Вот такой вояж между пресс хатой и одиночкой проделали все наши пацаны. Зачем одиночка? Да чтобы синяки сошли и моча стала снова желтой, а не красной. Но отдохнуть там не получится, потому что камера круглые сутки залита слепящим светом, а бдительный вертухай будит арестанта, как только видит, что тот начинает клевать носом. Несколько дней такой жизни, и у человека едет крыша никаких «шерстяных» не надо. Он впадает в тревожное забытье, но не спит. Сиделец симулирует жизнь, но не понимает ни черта из того, что происходит вокруг человек просто сидит на табуретке и хлопает глазами, как какая-то дурацкая кукла. Потому что лежать ему тоже не позволяют. До самого отбоя.