Правда, был еще случай вечером в кафе тоже в первый день. Лина утверждала, что беседовала со стариком, а Митя был уверен, что возле их столика стояла женщина.
Он отошел на минутку, а когда вернулся, увидел ее. Женщина выглядела так гротескно, что Митя с трудом удержался, чтобы не присвистнуть от удивления. На вид рыжеволосой даме казалось лет пятьдесят. На ней была пестрая многослойная цыганская юбка в пол и полупрозрачная кружевная черная блуза. Шея и запястья увешены многочисленными дешевыми украшениями: цепями, ожерельями из крупных камней, разноцветными браслетами. На голове криво сидела огромная шляпа с пером.
Женщина обернулась, бросила на Митю короткий, скользящий взгляд, и на мгновение обильно накрашенное лицо показалось ему смутно знакомым. Он будто видел ее в старом фильме. Или, может, на нее была похожа мать кого-то из его приятелей. Или воспитательница в детском саду. Тревожное ощущение усилилось от того, что Лина продолжала утверждать, будто никакой женщины не было только старик в строгом костюме.
Но если не считать этих мимолетных эпизодов, все остальное было прекрасно: погода, море, пляжи, пропитанные солнцем фрукты, уютный номер, вино. И, конечно же, секс: любовью они занимались чаще, чем в медовый месяц, и иногда Мите стыдно было смотреть в глаза соседям: вдруг они что-то слышали? Впрочем, чужая жизнь никого здесь не беспокоила. Обычно, если отдых удался, люди погружаются в него с головой, стремясь заполнить себя до отказа собственными впечатлениями. Чтобы на дольше хватило и было о чем вспомнить долгими мрачными осенними вечерами.
В ночь, которая стала точкой отсчета, они тоже долго любили друг друга, а потом Митя быстро заснул и проснулся среди ночи неизвестно отчего, словно его разбудили. Открыв глаза, он обнаружил, что Лины нет рядом. В комнате было темно, он приподнялся на локте и взглянул на часы они показывали два сорок. Зеленые светящиеся цифры казались глазами, которыми что-то смотрело на него из глухой предрассветной тьмы.
Только дети боятся темноты боятся нерассуждающе, вне всякой логики. Он давно вырос, но что тогда с ним творится? Покрываясь противным липким потом, Митя пытался понять природу своего страха, но получалось плохо. Он был уверен: кто-то стоит за его плечом, и хотел повернуться, посмотреть, но его словно парализовало. Студёные ноги и руки казались неподъемными колодами. Митя слышал свое частое дыхание и понимал, что кто-то еще слышит его.
Кто Лина, может быть?
Но тогда чего ему бояться?
Нужно было встать, включить свет, найти жену, но он продолжал лежать на кровати, застыв в неудобной позе, как огромный неуклюжий моллюск в раковине. Митя был уверен: если это беспомощное лежание продлится еще немного, он потеряет сознание. Или умрет от сердечного приступа. Внезапно открылась входная дверь и чары разрушились. На пол легла косая полоска жёлтого света, и в комнату вошла Лина. Митя выпростал руку из-под легкой простынки и включил ночник.
Лина? Где ты была? хрипло прошептал он. Откашлялся, провел рукой по лицу.
Она прикрыла за собой дверь. Если бы Митя не был в тот момент настолько занят собственными ощущениями, то заметил бы, что жена напугана не меньше, чем он сам.
Куда ходила? снова спросил он, потому что она молчала.
Лина села возле него на кровать, потом легла рядом, прижалась, уткнулась лицом в грудь. Митя обнял ее, и ему показалось, что он сжимает в руках каменную статую.
Почему такая холодная? Озябла?
А ты?
Они не закрывали на ночь балконную дверь, потому что с вечера было одуряюще жарко, и лишь с рассветом становилось прохладнее. Сейчас в комнате не чувствовалось ни дуновения ветерка, но Митю и Лину била холодная дрожь, они тряслись и вжимались друг в друга ледяными телами.
Ничего не слышал? Во дворе? спросила она.
Я спал.
И я, но потом проснулась. Услыхала Она замолчала и вздохнула.
Что? Лина, что ты слышала?
Детский смех, голоса. Было слышно, как дети играют во дворе, визжат, хохочут. Я сначала подумала, мне приснилось. Откуда ночью во дворе возьмутся дети?
У соседей нет детей, сказал Митя. И у хозяйки тоже.
Знаю. Я полежала-полежала и решила выйти на балкон посмотреть. Вышла, но ничего не увидела. Звуки доносились со стороны внутреннего дворика. Топот ног, разговоры тихие и погромче
Ты спустилась вниз?
Лина молча кивнула.
Почему меня не разбудила?
Ты так хорошо спал. И потом, я Ну, не разбудила и все!
Хорошо, хорошо, Митя погладил Лину по руке. Что дальше?
Они были там.
Дети?
Дети, шелестящим голосом ответила Лина. Дети
Митю передернуло от ее интонации, но он попытался свести все к шутке:
Это ведь не так страшно, верно? Не разбойники-пираты или исламские террористы. Много их было? Ты с ними разговаривала?
Лина высвободилась из его объятий, села и пристально посмотрела Мите в лицо. Губы ее дрогнули, будто она хотела сказать и не могла решиться. Он вдруг подумал, что не хочет ничего знать. Пусть это смешно, дурно Но пускай она промолчит! Может, Лина угадала его трусливые мысли, а может, была другая причина, но в итоге, после долгого молчания, устало произнесла:
Их было двое. Мальчик лет десяти и девочка постарше. Сидели возле бассейна, играли и разговаривали. Я отчётливо видела их. Как тебя сейчас.