Нервничать стали все. Дружно и синхронно. И если многие этого не скрывали, то Славик пытался поднять свой дух в свойственной ему нахальной манере. Он нервно хохотнул, вытер вспотевшие руки о куртку, а затем, не скрываясь, подул на пальцы. Выступил вперед, замирая в шаге от странного незнакомца:
Что ты там бормочешь? Больной, что ли? Ты нам подскажи, с кем здесь поговорить о сдаче жилья можно, мы надолго и заплатим хорошо. Верно, Павлушенька? Вполоборота хитро стрельнув карим глазом на Павла, он подмигнул компании.
Это не разрядило обстановку, никто ему не подыграл. Даже Катя, привыкшая находить всему научное обоснование и гасить волну паники, замешкалась, стушевалась. Образ уютной сказочной деревни плавно сошел на нет, вместо него волной нахлынул ужас осознания: они находятся в месте, практически лишенном цивилизации. Случись с ними что, никто ничего не узнает. Они не смогут выбраться или вызвать помощь.
Пойдемте, ребят, давайте постучим лучше в какой-нибудь дом. Парень, наверное, не в себе. Не нужно ему докучать.
Славик отмахнулся от Катерины, делая еще один шаг вперед. Теперь, чтобы дотронуться до рыжего парня, ему стоило лишь протянуть руку:
Да погоди ты, трусиха, подшутить решил
над приезжими дурачками, сейчас мы его быстро вылечим. Отрывая взгляд от незнакомца, он расстегнул куртку и порылся во внутреннем кармане. На землю выпала сжатая обертка «Дирола» и чек с вокзального магазина. Посопев, Елизаров извлек на свет пятьсот рублей и грубо помахал купюрой перед носом рыжего. Так страдать уже не люто будем? Мы тебе деньги, ты нам информацию. Хороший уговор?
Для того словно не существовало ни парня перед ним, ни купюры. Прозрачный взгляд смещался, нагоняя Надю, та же загипнотизированно смотрела в ответ. Постепенно кровь сбегала с ее лица, делая кожу серой. Ничтожная капля невесть откуда взявшейся жалости заставила Катю заслонить ту собою. И откуда в ней эта смелость? Шестеренки мозга медленно, но вращались, подсказывая верную дорогу.
Парень просто болен. Дело не в деревне, это может случиться где угодно и с каждым. И как только это начинаешь понимать страх немного отпускает. Потому что он не опасен неловко перебирает длинными пальцами край своей рубашки, улыбается глупо и открыто. Брови его чуть ли не сошлись на переносице глядя на Катю, незнакомец прекратил улыбаться, заставляя ее чувствовать себя виноватой. Обидевшей того, кто слабее, немощнее.
Помявшись, он снова поспешно затараторил:
В ведьмин дом ведут всех, всегда в ведьмин дом. Шажок через порожек, и уже тошно. Но там она не обидит, шуганет немножко. Там ее домовой осуждает, всегда осуждал. А вот за болотами хуже, их там кость к косточке, камешек гробовой за камешком. Слушать нужно, бояться. Голову низко-низко к земле-матушке, тогда и сносить можно. Ты первая пойдешь, лю-у-уто будет. Палец, перемазанный в грязи, удивительно четко указал на полюбившуюся ему Надю, выглядывающую из-за Катиного плеча одним глазом. Елизаров заковыристо выругался и наклонился подобрать свой мусор, предварительно покрутив у собственного виска. Глаз Гавриловой стремительно исчез за Смоль, зато послышался резкий, пропитанный визгливыми нотами голос:
Совсем больной? Куда я пойду? Кудрявая права, ну его, нужно искать нормального. Если в этой деревне все не сбрендили. Живут в дыре, из развлечений только водка, видать, последние мозги через ноздри вытекли.
Видать А ты уже с этой землей роднишься? На их сленг перешла. Славик засмеялся, пряча деньги в карман, застегнул куртку. Обертку от жвачки и чек он скатал в плотный шарик и щелчком пальцев отправил в жухлую траву на обочине.
Он всегда был непробиваемый. Если во время просмотра фильма ужасов в кинотеатре вместо оглушительного визга слышался грубый смех не нужно было долго думать, кто так расслабляюще хохотал над расчлененкой. И его простота почти всегда сбивала напряжение.
Наверняка сработало и сейчас. Надя перестала сереть и возмущенно выдохнула куда-то в Катины лопатки:
Пояснить, куда тебе пойти?
Шумят, кричат, чужое руками трогают. Как огоньки для хозяев, сладкие, сочные огоньки. Испуганные. Ко времени приехали, к пробуждению Юноша сделал резкий стремительный шаг к ним, компания на удивление дружно шарахнулась.
За Катиной спиной начала материться Надя, на ноги которой Смоль налетела двумя ботинками сразу. Тут же отпрыгнула, поворачиваясь к говорящему спиной и дергая за собой друга, впиваясь пальцами в рукав куртки.
Саша, пошли, а? Хотят дальше развлекаться, пусть развлекаются одни. Я есть хочу, устала.
Стоило развернуться и уйти еще в тот момент, когда рыжий начал свой устрашающий монолог.
Бестужев рассеянно тряхнул головой, перевел настороженный взгляд на замершую около него Катю и с согласным кивком поправил сумки на плечах, направляясь обратно к дому, у ворот которого коза уже доедала вторую лапу, окруженная облаком черных перьев на траве.
Извини, парень, мы слишком костлявые, если только Павла пожевать, но он уже обделавшийся. Да и мы без двух минут в штаны наложившие, будем невкусные. Сорян, но пойдем мы, ты дальше своими делами занимайся.