Боже мой! Глянь-ка!
Шейни прошел мимо него в спальню, которая выглядела так, словно по ней только что пронесся ураган. Все ящики шкафа были выдвинуты, по всему полу валялись вещи. Простыни свисали со стульев, матрац наполовину сполз с двуспальной кровати. Он был вспорот, и набивка вылезла наружу. Шейни подошел к низенькой тумбочке, из которой вывалилась целая куча дорогого дамского белья. Майкл нагнулся и начал пересматривать белье.
Болтон не выдержал:
Что все это значит, Майк? Ты, кажется, совсем не удивлен?
Нет.
Нахмурившись, он продолжал рыться в наполовину опустошенных ящиках.
Кто это мог сделать? И кто будет за это платить? воинственно добавил Болтон.
Может, твои постояльцы, если ты их когда-нибудь еще увидишь.
А что ты там ищешь?
Хотел бы я знать. Может быть, носовой платок, Шейни с отвращением отвернулся от кучи белья. К черту. Пошли в офис и проверим, когда это случилось.
Они заперли дверь и спустились в кабинет. Пока Болтон связался с администрацией, Шейни, устроившийся в глубоком кресле, чуть было не уснул. Наконец Болтон сообщил:
Похоже, что Эвансы не возвращались со вчерашнего вечера. Ни дежурный, ни лифтер их не видели. Они, должно быть, унесли с собой ключ. И вообще, никто ничего о них не слышал.
Шейни встряхнул головой, отгоняя сон:
Может, кто-то одолжил у Чака ключ? Вот тебе ниточка
Он описал Пассо и Марви, особенно подчеркнув, что у второго очень мягкий мелодичный голос.
Дежурный или рассыльные могли их заметить. Это было примерно в полночь не позднее двух часов, Шейни встал с кресла и протер глаза. Если Чак Эванс появится, постарайся его задержать.
Хорошо, хорошо, сказал Болтон и пошел проводить Майкла до двери. Почему ты скрываешь от меня факты? Ты же знаешь
гораздо больше, чем говоришь, Майк.
Черт побери, сказал Шейни раздраженно. Ничего я не знаю. Я всегда тебе доверял, и если у меня что-то прояснится, обязательно дам знать.
Было яркое, солнечное утро. Шейни сел в машину и вдруг вспомнил о деньгах, которые взял вчера у Марко. Он вытащил бумажник и осмотрел купюры. Они были еще влажные. Майкл тщательно вытер каждую носовым платком и разложил на сиденье. Потом поехал в Первый Национальный Банк и положил их там на счет. Покончив с этим, Шейни поехал на побережье по окружной дороге.
Остановившись у аптеки, он нашел в телефонной книге нужный адрес. Через несколько минут «родстер» подкатил к неказистому двухэтажному дому, стоявшему недалеко от океана на усаженной пальмами улице. Шейни подошел к входной двери и позвонил. Дверь открыла худая, среднего возраста женщина в черном шелковом платье и белом переднике.
Что вам угодно?
Мистер Марко дома?
Нет, с кислой миной ответила она и хотела было закрыть дверь, но Шейни вовремя подставил ногу.
Это не страшно. Я, собственно, хотел бы видеть мисс Марко.
Это невозможно, резко ответила женщина. Она больна и лежит в кровати.
Поэтому я и приехал. Я доктор Шейни.
Но доктор Холкомб уже
Я знаю, строго сказал Майкл, доктор Холкомб попросил меня заехать и осмотреть больную. Он немного обеспокоен течением заболевания и просил меня провести консультацию.
Женщина с сомнением оглядела его спортивную куртку, и Шейни понял, что не очень похож на доктора. Но в Майами врачи нередко позволяют себе заглянуть к больному в брюках гольф или в костюме для рыбной ловли.
У меня мало времени, нетерпеливо сказал Майкл. Я сегодня уезжаю, но обещал доктору Холкомбу, что прежде осмотрю больную.
Женщина уступила его напору:
Ладно, войдите.
Он проследовал за домоправительницей в просторный холл. У лестницы на второй этаж она остановилась и пальцем указала вверх:
Горничная покажет вам, где комната мисс Марши.
Шейни поднялся по лестнице и в коридоре обнаружил молодую женщину, раскачивавшуюся на стуле взад-вперед. У нее было широкое славянское лицо, и она ритмично жевала резинку. Горничная не встала, когда Майкл остановился перед ней.
Вокруг ее головы была уложена толстая светлая коса, платье не скрывало внушительного бюста.
Я доктор Шейни. Где комната мисс Марко?
Горничная прекратила жевать и окинула его туповатым, тяжелым взглядом:
Вот ее комната. Но мистер Марко сказал
Мистер Марко просто уволит вас, если вы не позволите врачу к ней войти.
Шейни даже прищелкнул пальцами, чтобы показать, с какой быстротой ее уволят. Он двинулся к двери, но горничная опередила его. У нее на шее висел ключ на белой тесемке.
Обождите, я открою, сказала горничная уже более приветливо.
Наконец Шейни прошел в затемненную комнату и прикрыл за собой дверь со словами:
Попрошу меня не беспокоить, пока я буду осматривать больную.
Он взглянул на постель. Она была пуста. В комнате была еще одна дверь. Шейни распахнул ее ванная была пуста. Единственным местом, где еще можно было спрятаться, был шкаф. Шейни открыл его, позвал девушку по имени и ощупал платья. В шкафу никого не было. Шейни с озабоченным видом пошел к выходу. Он уже готовился взяться за ручку, но вдруг развернулся и прошел к зашторенным окнам. Край скрученной жгутом простыни был привязан к спинке кровати и тянулся к окну. Он поднял штору и, выглянув из окна, увидел, что скрученные простыни достают почти до земли.