Впереди вас шла блондинка, настаивал Темпл, а вы шли за ней. Если вы не преследовали ее
Блондинка? О пресвятая Дева! вздохнул Орольйо.
Да, блондинка, продолжал Темпл, повышая голос. И что вы на это скажете, мистер Орольйо?
В синем костюме? спросил Орольйо. Блондинка в синем костюме? Вы её имеете в виду?
Да, её, кивнул Темпл.
О пресвятая Дева, возопил Орольйо.
Ну, так что вы на это скажете? не унимался Темпл.
Ведь это моя жена!
Что?
Моя жена. Моя жена Кончетта, теперь Орольйо был в восторге. Моя жена Кончетта. Она не блондинка. Она только красится.
Послушайте
Клянусь. Мы вместе пошли в кино, а потом зашли выпить пива. В баре начался скандал, она взяла и ушла. Она всегда так делает, стерва.
Точно? спросил его Мейер.
Клянусь волосами моей тетки Кристины. Взорвется, потом ни с того ни с сего вскочит и понеслась. Ну, я дам ей минут пять, и иду следом. И это все, честное слово. Иисусе, зачем бы мне преследовать какую-то блондинку?
Темпл взглянул на Мейера.
Вы можете пойти со мной, заявил Орольйо и решительно двинул вперед. Я вас познакомлю. Это моя жена! Чего вы, собственно, от меня хотите? Это моя жена.
Ручаюсь, вы правы, решительно сказал Мейер и отвернулся к Темплу. Джордж, вернись в машину, сказал он. Я ему верю.
Орольйо вздохнул.
Боже, ну это же надо! с облегчением сказал он. Значит, меня чуть не обвинили в приставании к собственной жене. Вот дерьмо!
Дерьмо могло быть и покруче, заметил Мейер.
Ну да? Как это?
Это могла быть и не ваша жена.
Он увидел её, как только она перешла улицу. Она была в туфлях на резиновой подошве, на низких каблуках, и хотя шла она тихо, он её сразу заметил. Прижавшись к за копченной кирпичной стене, он ждал, наблюдая, как беззаботно она несет сумочку.
Женщина была похожа на спортсменку. Этакий пивной бочонок на коротких толстых ногах. Он предпочитал тех, которые выглядят более женственно. У этой не было высоких каблуков, и шагала она вприпрыжку, видно, относилась к тем спортивным типам, что проходят по десять километров перед каждым завтраком.
Итак, она приближалась подпрыгивающей походкой, дергаясь как паяц на веревочке. И чесалась. Чесалась, как большая обезьяна, которую заели вши. Возможно, она возвращалась домой с игры в бинго или партии в покер, может, она только что кого-нибудь убила, и тогда подпрыгивавшая сумка просто набита шуршащими банкнотами.
Он вытянул руку. Обхватив вокруг шеи, притянул к себе раньше чем она могла закричать, и затащил в темную подворотню. Потом повернул её к себе, отпустил её горло, схватил огромной лапой за свитер, сжав его в горсти, и огрел её спиной о кирпичную стену.
Заткни рот, зашипел он на нее. Голос у него был тихим, но глубоким. Заглянул ей в лицо. Злые зеленые глаза, слегка прищурившись, глядели на него. У неё был толстый нос и грубая кожа.
Что вам надо? хрипло спросила она.
Сумку, рявкнул он. Быстро.
Почему на вас очки?
Давай сюда сумку.
Он потянулся за сумкой, женщина отдернула её. Тогда он крепче ухватился за свитер, на миг оттянул от стены и снова впечатал её.
Сумку!
Нет!
Ладонью он сильно ударил её по губам. Голова её отлетела назад, она затрясла ею, пытаясь прийти в себя.
Послушай,
сказал он, как следует меня послушай. Я не хочу тебе зла. Это только для острастки. А теперь давай мне сумку и, когда я уйду, чтобы ни звука, слышишь? Ни звука!
Женщина тыльной стороной ладони медленно утерла рот. В темноте заметила кровь и прошипела:
Не смей прикасаться ко мне, ты, бандитская рожа!
Она замахнулась и ударила его не задумываясь. Он вдруг ощутил удар по лицу, потом ещё и еще. Она так и молотила его мясистыми руками.
Ах ты мерзкая вошь, зарычал он, схватил её за руку и толкнул на стенку. Ударил её дважды, чувствуя, как его ободранные костяшки врезаются в её тупую, мерзкую морду. Ударившись спиной о стену, она застонала и рухнула на тротуар к его ногам.
Тяжело дыша, он стоял над ней. Оглянулся через плечо, осмотрел улицу, потом приподнял очки, чтобы лучше видеть. Никого не было. Быстро нагнулся и вырвал у неё сумку.
Женщина не пошевелилась.
Снова взглянул на нее. Что за дура ему попалась? Он же не хотел заходить так далеко. Снова нагнулся и приложил ухо к её груди. Та была твердой, как у мужчины; дыхание нормальное. Успокоившись, он встал, по лицу пролетела слабая усмешка.
Он ещё постоял над ней, потом поклонился, руку, в которой держал сумку, галантно приложил к груди и сказал:
Клиффорд благодарит вас, мадам.
И исчез в ночи.
Глава 4
Общепризнанно было, что надежнее всех Дэнни Джимп, но и самые верные его приверженцы понимали, что некоторые их коллеги добивались лучших результатов, используя как стукача кого-то другого. Невозможно было отрицать, что все они зависели от информации, добытой в контактах с уголовным миром. Речь шла только о том, кто что предпочитает.
Хэл Уиллис предпочитал типа по прозвищу Пузан Доннер. С его бесценной и хорошо оплаченной помощью он расщелкнул немало твердых орешков, и теперь уже не было сомнений, что вежливый, кланяющийся грабитель Клиффорд становился одним из них.