Входи.
Питер Белл вошел в комнату. Теперь и он заметил пистолет и вытаращил глаза.
Эй, воскликнул он, эй, с ума сошел, Берт, что это значит?
Клинг смущенно взглянул на пистолет, а когда узнал стоявшего посреди комнаты человека, почувствовал себя крайне неудобно.
Ну, я как раз его чистил, сказал он.
Теперь ты меня узнал? спросил Белл, и у Клинга возникло неприятное ощущение, что Белл понял его обман.
Да, ответил он. Как дела, Питер?
Да так-сяк, жить можно. Он протянул руку. Клинг её пожал, в то же время внимательно вглядываясь в его лицо. Питера Белла можно было назвать привлекательным человеком, не будь у него такого большого горбатого носа. Но если бы Клинг не узнал ни одну другую черту его лица, он не смог бы ошибиться с этим массивным горбатым отростком, торчавшим между хитрыми карими глазами. Теперь он вспомнил, что Питер Белл был исключительно приятным парнем, только вот нос у него непрерывно рос. Последний раз они виделись лет пятнадцать назад, потом Белл переехал в другую часть Риверхеда. Значит, такой носище он отрастил за эти годы. Клинг вдруг осознал, что упрямо таращится на него, и почувствовал себя совсем неудобно, когда Белл сказал:
Что ты так уставился на мой клюв? Ничего себе, да? Это не нос, а прямо хобот!
Воспользовавшись неожиданной переменой темы, Клинг убрал пистолет обратно в ящик туалетного столика.
Думаю, ты гадаешь, зачем я здесь? продолжал Белл.
Честно говоря, Клинг именно этим и занимался. Он обернулся, закрыв ящик.
Ну нет. Старые друзья часто он умолк, не желая лгать дальше. Питера Белла другом он не считал. Они не виделись пятнадцать лет, но и в детстве, и в юности они как-то не сблизились.
Я прочел в газетах, что тебя ранили, заявил Белл. Ужасно люблю читать. Каждый день покупаю полдюжины лезет. Что ты на это скажешь? Ручаюсь, ты и не знаешь, что в нашем городе выходит столько газет. Я всегда их читаю от первой до последней страницы. Ничего не упускаю.
Клинг усмехнулся, не зная, что и сказать.
Ну, вот видишь,
продолжал Белл, это был просто шок для меня и Молли, когда мы прочли, что тебя ранили. И после этого я вдруг встречаю твою матушку на Форрест-авеню. Она говорит, они оба, она и твой папаша, просто сами не в себе, но этого следовало ожидать.
Но ведь это всего лишь рана в плечо, заметил Клинг.
Только царапина, и все? осклабился Белл. Ну, я и решил заехать к тебе, парень.
Говоришь, Форрест-авеню? Ты что, вернулся в старые места?
Что? Да нет. Я же таксист. У меня свое такси, лицензия и тому подобное. Обычно я мотаюсь по Айоле, но вызывают меня и в Риверхед, вот я и попал аж на Форрест-авеню и случайно увидел твою мамашу. Вот так.
Клинг снова взглянул на Белла и понял, что на нем не кепка яхтсмена, а форменная фуражка, которую тот носит на работе.
Я прочитал в газетах, когда героя-полицейского должны выпустить из больницы, продолжал болтать Белл. Они привели и твой адрес, и все. Ты ведь со своими стариками не живешь?
Нет, сказал Клинг. Когда я вернулся из Кореи
Ну, там я не был, перебил его Белл. Прорвана барабанная перепонка. Ну разве не смешно? Но я так думаю, что настоящая причина, почему меня не взяли, это мой румпель. Он коснулся носа. В газетах писали о том, что начальник дал тебе ещё неделю отпуска. Белл засмеялся. Зубы у него были очень белые и ровные. На подбородке у него была очаровательная ямочка.
«Но нос все портит,» подумал Клинг.
Как ты себя чувствуешь в роли звезды? Скоро начнешь выступать в той телепередаче, где отвечают на вопросы про Шекспира.
Ну нерешительно протянул Клинг. У него появилось желание, чтобы Питер Белл ушел. Этого визита он не хотел и уже был сыт им по горло.
Ну, продолжал Белл, я, конечно, должен был к тебе заглянуть.
И после этого в комнате повисла напряженная тишина. Клинг выдавил из себя:
Выпьем по рюмочке? Или угостить чем-нибудь?
К рюмке я никогда не прикасаюсь, заявил Белл.
Опять тишина. Белл потер свой нос.
Я скажу тебе, зачем я пришел, наконец сообщил он.
Ну, так зачем? подбодрил его Клинг.
Если честно сказать, я сам колеблюсь, но Молли думает Белл помолчал. Знаешь, я женат.
Я не знал.
Да. Ее зовут Молли Фантастическая женщина. У неё двое детей и ждет третьего.
Это замечательно, признал Клинг, и у него появилось неприятное предчувствие.
Ну, пора мне переходить к делу, да? У Молли есть сестра, лакомый кусочек. Зовут её Дженни. Ей семнадцать. С того времени, как умерла мать Молли, живет с нами. Почти два года. Вот. Белл запнулся.
Понимаю, поддакнул Клинг, недоумевая, что ему за дело до семейных проблем Белла.
Девочка прелесть. Слушай, я тебе откровенно говорю, кадр-люкс. Она выглядит точно как Молли в её годы, а Молли это тебе не какая-нибудь, даже сейчас, когда она в положении и все такое.
Не понимаю, Питер.
Ну, девочка гуляет.
Гуляет?
Ну, так считает Молли. Белл сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Знаешь, не то чтобы Молли заметила, что она встречается с каким-то соседским парнем или что-то в таком роде. Но она видит, что девка гуляет, и боится, что та попала в дурную компанию. Понимаешь, что я имею в виду? Все бы ничего, не будь Дженни такая хорошенькая. Знаешь, Берт, я скажу тебе прямо. Хоть она и моя родственница, но, по-моему, она уже больше знает о жизни, чем все окрестные старухи вместе взятые. Поверь мне, а уж девка-то люкс!