Я тебе обязан жизнью, товарищ начал было Мельников, но тот перебил:
Не стоит благодарности! Я выполнял свой долг, это наша с тобой работа!
С которой я, увы, справляюсь плохо грустно добавил Мельников.
Что ты такое говоришь!? Ты герой! воскликнул Грушин.
Нет, Степан, я не герой, а самое настоящее чудовище, убившее отца девочки прямо на её глазах, бедная девочка засвидетельствовала мою несдержанность,
жестокость. Вместо задержания, я отомстил ему смертью. Все мои убеждения в этой жизни связанные с понятием «Справедливость», привели меня к тому, что оказался по локоть в крови
Ты убил серийного убийцу, выполнял свой долг! возразил Грушин.
Я убил себя горестно ответил Мельников.
Но почему!? не понимал Степан.
Мельников потушил сигару, затем ответил:
Я, ты, все мы по локоть в крови и оправдываем всё это высокой целью воплощением коммунизма, равноправия между людьми и справедливости
Что ты хочешь всем этим сказать? удивлённо спросил Грушин.
Мы с тобой не люди, Стёпа, ведь не ты и не я не сможем ответить всего на один вопрос: «За какие такие заслуги та девочка заслужила эти ужасные мгновения, которые она будет помнить всю жизнь?».
Она дитя врага хотел было начать Грушин.
А если бы на её месте был ты!? воскликнул Мельников, перебив собеседника.
Во имя нашего с тобой долга, во имя мира и порядка в нашем отечестве, иногда приходится идти на некоторые жертвы.
Это неправильно! протестовал Мельников.
Дорогой друг, мы действуем не ради своих интересов, а ради интересов нашего отечества, нашего светлого будущего!
Много ли светлого ты видишь в будущем, относительно того, что мы делаем сейчас!? нервно спросил Мельников.
Твои убеждения нынче похожи на пропаганду против нашей с тобой идеологии, веры в коммунизм
Я верю в достижение коммунизма, но все методы его достижения не снимают с нас ответственности за наши деяния! объявил Мельников.
Перед кем же? Уж не перед богом ли? усмехнувшись, задал вопрос Грушин.
Перед нашей с тобой совестью, перед нашей с тобой человечностью и перед будущим поколением, которое будет, подобно судьям, судить нас. ответил Мельников.
Что же ты намерен делать дальше?
У девочки не осталось никого кроме меня, а у меня никого кроме неё Я заберу её к себе, воспитаю в доброте и сделаю всё, чтобы она не стала такой же бесчеловечной как я! заключил Мельников и вышел из кабинета.
Грушин стоял в недоумении. Сквозь полуоткрытое окно снова послышался звук сирены воздушной тревоги. Сквозняк подувший с улицы, распахнул двери окна и сбросил с подоконника на пол стопку бумаг, среди которых валялась газета со статьёй, гласившей: «С каждым днём армия Гитлера ослабевает, а значит скоро, товарищи, мы сможем выгнать поганых немцев с нашей родины, перейдя в контрнаступление!»