Последние три дня, чтобы не поехала крыша, он начал позволять себе выходить поздно вечером во двор подышать воздухом и посмотреть на ночное небо. Вот и сейчас он накинул длинный темный плащ, поднял воротник и нахлобучил на голову картуз. Во дворе не было ни души. Где-то в доме играла музыка. Наступали осенние холода. Кисель вытащил из кармана телефон, набрал номер и собрался с мыслями для разговора.
Неожиданно откуда-то из-за гаражей прозвучали приглушенные хлопки. Прижатый к уху телефон вылетел у него из ладони, расколовшись на части. Кисель почувствовал сильные удары в левое плечо и в бок. Он тут же упал на землю и выхватил из кармана «люгер». Быстрая тень метнулась из-за железных «ракушек». Кисель выстрелил, но, кажется, не попал. Другая тень замаячила справа. Нужно куда-то спрятаться. Некуда! Кисель откатился в темный угол за входом в подъезд и замер с пистолетом в руке. Он напряженно вглядывался в полумрак перед собой, но никого не замечал.
Во двор медленно въехала большая черная машина. Она навела на Киселя свет своих мощных галогеновых фар и остановилась. Сразу же раздались выстрелы, и пули застучали совсем рядом с ним. Выстрелив несколько раз в никуда, Кисель быстро пополз в подъезд. Там он вскочил на ноги, ударом ноги выбил дверь, ведущую в подвал, и, тяжело дыша, побежал вниз. В подвале было темно и душно. Кисель пошел по стене на ощупь, но тут же больно оцарапал лицо о какую-то проволоку. По щеке потекла кровь. Боль в плече и в боку становилась все сильнее. Еще через несколько шагов он споткнулся обо что-то и упал. Сзади зажглись лучи фонариков и принялись шарить по помещению. «Как крысу» мелькнуло у него в голове. Он попытался ползти, но луч фонаря настиг его. Кисель развернулся и начал стрелять в ненавистные огоньки. В ответ раздалась длинная автоматная очередь, разом оборвавшая для него все звуки и видения.
и сколько лычек на погонах капрала. Студенты думали не о войне с такой милой страной, как Франция, а жили мыслями о хороших заработках, о путеществиях и о жизни на Западе. Правда, некоторые из них все же интересовались вооруженными силами этой страны, то и дело пытая Тенина, как поступить на службу во французский Иностранный легион.
Оськин представил Юрия одному из своих коллег Виктору Клочкову, невысокому полненькому брюнету, преподававшему испанский и английский языки. Он тоже закончил Военный институт, только года на два позже, и теперь находился в звании майора. Оськин рассказал, что Виктор довольно успешно занимается каким-то бизнесом, часто выезжает за границу и имеет неплохие связи в деловом мире. Видимо, бизнес его приносил хороший доход, потому что Клочков ездил на вполне приличной «Ауди» и очень любил демонстративно распахивать перед коллегами набитый деньгами бумажник.
С момента своего появления в Гуманитарном институте Тенин заметил, что Клочков внимательно наблюдает за ним. Он все чаще заговаривал с Юрием на самые неожиданные темы и весело шутил, пристально сверля его при этом своими маленькими бесцветными глазками. Даже спиной Юрий чувствовал на себе его взгляд. Клочков хорошо острил, умел смешно рассказать какую-то забавную историю. Вместе с тем он обладал железной волей, способностью убеждать собеседника в чем угодно, питал огромное уважение к деньгам и к людям, умеющим их зарабатывать.
Однажды он умудрился уговорить Тенина поучаствовать в небольшой финансовой пирамиде. Требовалось внести некоторую, не очень большую сумму, после чего вовлечь новых игроков и, в свою очередь, получить с них деньги. Юрий совершенно не интересовался такими делами, более того, был уверен, что игра не принесет лично ему ничего, кроме расходов, и все же Клочков сумел уговорить его. Он сделал это настолько мастерски, что Юрий и сам не понял, как ему это удалось. Похоже, Клочков был настоящим бизнесменом. Он не просто завидовал богатым деловым людям он боготворил их, восхищался ими, учился у них. С ним приятно было общаться на разные темы, за ним интересно было наблюдать, и Тенин понимал, чем Клочков располагал к себе партнеров.
Преподавательская работа быстро наскучила Тенину. В свободное время он ходил стрелять в тир, располагавшийся в подвале института рядом с военной кафедрой. Начальника тира все звали Николаичем. Бывший сталинский охранник, сухой и крепкий в свои семьдесят лет, он всегда пускал к себе Тенина, давал ему малокалиберную винтовку или пистолет Марголина и несколько коробок с патронами. Юрий обожал стрелять. В раннем детстве он занимался этим ради развлечения, в Африке и в Средней Азии по служебной необходимости, а сейчас по привычке и для морально-психологической разгрузки.
По вечерам, когда в тире никого не было, Тенин изгалялся как мог. Получая почти эротическое наслаждение, он стрелял с двух рук по-македонски, катаясь по полу, падая с табуретки, из-за спины, из-под ноги, через зеркало. Он вспоминал свои прежние тренировки и захватывающие приключения. Наряду с увлечением литературой, музыкой, изобразительным искусством и даже математикой, в нем сидела какая-то неистребимая и неослабевающая с возрастом потребность в стрельбе из самых разных видов оружия. Однако охоту на беззащитных перед человеком зверя или птицу он мог позволить себе только ради того, чтобы выжить.