Пленника посадили на заднее сиденье между двумя бойцами, один из которых для спокойствия упер в бок негра ствол «тэтэшника». Сверкающий черный автомобиль медленно двинулся в сторону окружной дороги. Минут через двадцать они выехали на тихую, слабо освещенную улицу и остановились.
Вот там, сдавленно произнес негр, указав рукой на лестницу под козырьком, ведущую в подвал здания.
Хорошо, удовлетворенно откликнулся водила. Надеюсь, что ты не ошибся. Пойдешь с нами и, если что не так, родную Африку больше не увидишь. Я тебе не Айболит.
Он вытащил откуда-то из-под ног «АКМ» с глушителем, щелкнул затвором и скомандовал:
Вперед.
Все четверо вышли из машины, огляделись по сторонам и направились к лестнице. Первым шел африканец, за ник два бойца с пистолетами в руках, замыкал шествие водила. Спустившись по ступенькам к освещенной плафоном двери, они поставили Амиду под глазок и позвонили. Через несколько секунд дверь открылась. Высокий охранник молча пропустил африканца и тут же застыл в проходе с выпученными глазами, увидев направленные на него три ствола.
За дверью был маленький бар «для своих».
За четырьмя столиками в табачном дыму сидели человек семь парней и три отчаянно накрашенных девицы. Гремела музыка. Трое прибывших втолкнули в зал африканца с охранником. Водила крикнул:
Руки за голову! Всем к стене! Мужики отдельно, бабы отдельно!
В первый момент никто не отреагировал.
Кто такие? с угрозой оскалился один из сидевших. Чего кипишь подняли?
Вставай к стене, корешок, улыбаясь, повторил водила и неожиданно дал очередь поверх голов сидящих.
Посыпалась штукатурка, зазвенели стекла плафонов. Этот довод подействовал. Компания нехотя поднялась из-за столов-и перешла в угол зала. Туда же попросили встать и бармена.
Ну, и чего дальше? продолжал огрызаться все тот же парень, видимо, главный среди посетителей. Как бы вам платить за все не пришлось
Все заплатим, пообещал водила, держа присутствующих на прицеле. Мало не покажется. Накормим досыта. А где Кисель?
Не знаю, угрюмо ответил парень, исподлобья взглянув на водилу., Он тебе нужен?
Нет, браток. Он вообще тут в Москве не нужен. Два раза его предупреждали, чтобы мотал обратно в область, откуда он вылез. А здесь ему делать нечего. Африканским каналом будет заниматься Седой.
Это кто так решил? вновь оскалился парень.
Сходняк, вестимо.
Стоявшие у стены парни вдруг зароптали. Они уже оправились от первого шока и теперь решили «покачать права».
А не жирно вам будет? Мы тут три года все окучивали, всех прикармливали! На готовенькое хотите?
Три ствола заговорили одновременно. Через несколько секунд у забрызганной кровью и мозгами стены остались стоять девицы, бармен в белом пиджаке, охранник в камуфляже, посеревший от страха африканец и единственный из парней собеседник водилы. Шесть человек лежали на полу. Кто-то еще шевелился.
Вот так, спокойно констатировал водила, опуская дымящийся ствол. Не надо спорить. Приехали в столицу учитесь вежливо разговаривать. Шкварки заширенные. Тебя, обратился он к парню, не шлепнули только затем, чтобы ты пошел к Киселю и рассказал ему о нашей встрече. Ну давай, дергай!
Трое визитеров, пятясь, вышли из бара, захлопнули дверь и быстро взбежали по ступенькам. Через мгновение машина сорвалась с места и исчезла за поворотом.
Неожиданно Тенину позвонил Игорь Оськин по кличке Гарик, его старый знакомый по институту и совместной работе. Сначала они вместе оказались во Фрунзе, столице Киргизстана, где приятельствовали, как тогда выражались, тандемили, то есть болтались по ресторанам и бегали по девочкам. Потом обоих занесло в Африку. Последние два-три года они не виделись. Голос у Гарика был звучный, уверенный, слегка насмешливый.
Ну что, объявился? Из каких диких стран?
Из Буганги.
Ну и что там? Все так же мило? радостно допрашивал Оськин. Недавно в «Клубе путешественников» показывали
Все хорошо, особенно в столице, спокойно ответил Тенин. А ты где обретаешься?
В Гуманитарном институте, на военной кафедре, самодовольно бросил Гарик.
Это был один из престижных вузов страны, расположенный в самом центре Москвы.
Стойко переношу все тяготы и лишения службы в нескольких сотнях метров от Кремля, продолжал хвастать Гарик. Но это все фигня. Есть предложения и получше. Давай встретимся, покалякаем.
Естественно, встречу решили провести в хорошем ресторане. «Ну что ж, подумал Тенин. Может, в трудоустройстве пособит?» Ехать из Москвы никуда не хотелось, а на какие шиши в ней жить, если, скажем, уйти на гражданку, представления у него не было. Газетные объявления приглашали офицеров-отставников «из казарм на фермы», в продавцы торговых точек, в охранники, в работники сферы услуг, читай в швейцары. Все это было, как говорится, ему не по чину.
А Оськин, похоже, был при деньгах. Уж очень самоуверенным тоном разговаривал. Неужто напал-таки на золотую жилу? Сын крупного партийного функционера, он всегда имел гораздо больше многих своих сверстников, и тем не менее с детских лет стремился к частному предпринимательству наперекор социализму, который пытался строить его папа. В школьные годы Гарик уже приторговывал на рынке цветами и семечками, хотя никто в семье его этому не учил. Незаконная торговля не принесла ему желанного обогащения. Угодив однажды в милицию, он был передан родителям и жестоко высечен отцовским ремнем.