А в курилке по-прежнему сидел Куравлев. К нему присоединились прапорщики, которым приказали мыть коридор. Они закончили работу и теперь возмущались.
Я понимаю, сказали хлам убрать, говорил один из них, барахла за зиму накопилось немерено. Но полы зачем заставили мыть, как душар каких-то? В понедельник уборщица приходит.
Знаешь, как в армии: чем бы солдат ни занимался, лишь бы замотался, произнес Куравлев и улыбнулся.
Мы не в армии.
Тем более.
Парково-хозяйственный день закончен, сказал Шилкин, подходя к курилке, сейчас начальство уедет, и можно расходиться.
Это как в анекдоте, произнес Куравлев. Девятого мая сорок пятого года начальник немецкого концлагеря построил всех военнопленных. Вышел перед строем в парадной форме. Тут же солдаты стоят с автоматами. Начальник и говорит: господа заключенные, господа солдаты, война закончена. Все свободны. Всем спасибо.
А нам с тобой приказали подежурить для подстраховки, ответил Шилкин в тон Куравлеву, так что вас, Штирлиц, я попрошу остаться.
«Наверняка сказали только ему, подумал Куравлев, просто скучно торчать тут одному».
На лестнице сидел дежурный и читал книгу. Когда подошли Куравлев и Шилкин, он подвинулся, чтобы они могли пройти.
Что читаешь? спросил Куравлев.
«Глубокая разработка», дежурный показал обложку с фамилией модного автора, писавшего боевики про спецслужбы.
Дашь потом почитать?
Надо будет у хозяина книги спросить.
Удивительно, но особой популярностью в этом подразделении пользовались боевики и детективы Из рук в руки переходили истрепанные до дыр «Тайное внедрение», «Дешевая легенда» и «Секретный псевдоним». Настоящие тайные агенты запоем читали о похождениях книжного суперагента Матерого. У него были хоть и выдуманные (и абсолютно нереальные), но приключения. А в их жизни хоть и настоящая, но тоска.
Как прошел день? поинтересовался Шилкин. Ходоки не доставали?
Приезжали новые русские на «мерсе», ответил дежурный, все такие навороченные, как положено. Спрашивали, можем ли проект коттеджа сделать. Я их вежливо послал, сказал, что у нас архитекторов в штате нет, только прорабы.
Зря ты людей прогнал, мы бы им намалевали что-нибудь, заодно и деньжат подзаработали, весело произнес Куравлев.
Это была дежурная шутка. Их подразделение было зашифровано под штаб спецстроя. Поэтому сюда часто заходили люди: кто хотел попросить солдат для ремонта, кому нужен был проект. Их называли ходоками. Дежурный вежливо выпроваживал гостей под благовидными предлогами. Причем все должно было звучать убедительно и не вызывать подозрений. Офицеры шутили, что для полной конспирации надо бы сколотить бригаду по ремонту: и гостайну поддерживать, и семейные бюджеты пополнять.
Впрочем, большинство прохожих не интересовались, что находилось в этом неприметном особняке недалеко от центра Оренбурга. Мало ли скучных государственных организаций вокруг. Причем на той улице все дома были похожи друг на друга однотипные, унылые. Если спросить какого-нибудь прохожего, что здесь такое, тот только плечами пожмет: «Что-то военное?» Потом присмотрится к табличке: «О, строители. Мне, кстати, забор пора на даче подправить». И невдомек прохожему, что находилось тут особо секретное подразделение ФСБ оперативно-поисковое
отделение. Проще говоря наружка. Или топтуны.
Единственные, кто носил здесь форму, это дежурный и помощник дежурного. У них был черный кант и эмблемы военных строителей. Остальные сотрудники серые мужчины в гражданском с незапоминающимися лицами.
Сколько нам сидеть? спросил Куравлев у Шилкина, когда они вошли в свой кабинет.
Еще часа полтора.
«Только бы не начал про машину», подумал Куравлев. Вдруг ему показалось, что в Шилкине что-то не так. Что именно он не мог понять. Просто было какое-то нарушение в линиях тела, в красках вокруг. Если бы Куравлев нарисовал его сейчас, получилась бы картина, пропитанная безнадегой. Почему бог знает. Просто он так чувствовал.
До службы в конторе у каждого из этих людей был свой, особый путь. Но когда дорожки сошлись, люди вдруг стали неуловимо похожими друг на друга. А судьбы как будто писаны под копирку. Взять тех же Шилкина и Куравлева. Они ровесники. Женились в один год. У них родились дети-погодки. Только у Шилкина две дочки, у Куравлева сын и дочь. Оба жили в двухкомнатных квартирах и стояли в очереди на улучшение. Они были старшими лейтенантами, занимали одинаковые должности, сидели за одним столом. Делили один сейф на двоих. У Шилкина верхнее отделение, у Куравлева, соответственно, нижнее.
Почему так произошло? Что соединило этих людей? Кто знает. Вот только Шилкин в последнее время собирался покупать машину. А Куравлев нет. Может, тем самым один из них разрывал невидимую связь?
Да ну, ерунда какая. Не забивай голову, уважаемый читатель. Поехали дальше.
Около пяти вечера они расписались в журнале у дежурного и вышли на улицу. По пути зашли в магазин «Три ступеньки». Продавщица, скучавшая на табуретке, завидев мужчин, встрепенулась и закричала:
Тамара Валерьевна, ребята пришли!
Из подсобки вышла заведующая.